Мария Залевская - О чём молчат рыбы?

Сложно найти друга. Особенно когда у тебя есть личная жизнь. Тебе или завидуют, или не понимают, или сами такие же семейные. Хотя я еще не замужем, все равно много времени провожу с Костей. Мне с ним хорошо, это нормально. Но так же нормальным было бы то, если бы подруги радовались за меня. А то, что все нашли мне замену в лице «свободных» девушек, – тоже о чём-то да говорит. В общем, друзей у меня нет. Как бы это ни звучало, но пора признаться самой себе. Да, конечно, приятели-знакомые имеются, как без них. Но это ведь совсем не то. Всем делиться с Костей хорошо, но всё-таки чересчур. Есть вещи, о которых хочется поговорить с подружками. А когда подружек нет, остаётся заводить дневники в интернете и читать виртуальные советы от виртуальных людей, совсем чужих, таких же одиноких, как и ты.

О чём это я? Ах, да всё о том, что и со Светкой мне не сдружиться. Даже если бы мы жили в одном городе, а не сейчас случайно встретились на отдыхе. Мы слишком разные. У нас разные приоритеты и взгляды на жизнь. Возможна ли такая дружба? Да, безусловно. Если я буду всё время слушать и никогда не потребую, чтобы слушали меня. Да меня и не услышит такая, как она. Немного – да что там – очень разные мировоззрения. А каждому человеку рано или поздно нужно высказаться, выкричаться, выплеснуть всё наружу.

А мы тем временем пришли в бар. Там вовсю орал с большого экрана футбольный комментатор. Или даже несколько. В баре толпилась куча обезумевших мужчин, которые забыли про заказанное пиво, уставились в телевизор и постоянно что-то вопили. Мы нашли свободный уголок подальше от экрана и болельщиков. Бармен, парень примерно Светкиного возраста, ловко орудовал шейкерами и всякими другими своими прибамбасами. Заметив нас, он, в отличие от остальных мужчин, оторвался от монитора, заметно оживился и подскочил к нам.

– Привет, девочки, что будем пить? – весело поинтересовался он, переводя взгляд с одной на другую.

– Мохито, пожалуй, – протянула Светка, рассматривая бармена.

– Алкогольный? – уточнил парень.

В ответ Светка так выразительно на него посмотрела, что он решил переключиться на меня:

– А вторая красавица чего желает?

– А вторая красавица желает холодный фреш, – улыбнулась я. – Желательно, ананасовый. Или такого не держите?

– Обижаете, – широко улыбнулся парень. – Ван момент, скоро всё будет сделано. Вы можете занять места на улице за столиком, я подойду.

Супер. Мы вышли из галдящего столпотворения мужиков и сели за один из пустующих столиков на улице. Бармен появился тут же. С мохито и фрешем.

– Пожалуйста! Кстати, меня зовут Игорь. Всегда к вашим услугам, милые дамы.

– Спасибо, Игорь, вы можете идти, – отмахнулась от него Светка.

Игорь, кажется, обиделся, но виду не подал и растворился в недрах бара.

Он с самого детства жил в бедности. Не знал, что такое дорогие игрушки, не знал, что такое красивая одежда. Но своей ситуации мальчик не понимал, пока не пошёл в школу. Ведь там у всех были красивые новые чехлы для ручек с чудесным названием пеналы, да и ручки у всех были разных цветов, не то, что у него – одна и та же на все случаи жизни. Школьная форма всех уравняла, но все равно ему доставались насмешки за нелепые старые ботинки, которые он донашивал за старшим братом, за то, что когда собирались на чей-то день рождения, он приходил в шортиках или брючках, сшитых мамой на швейной машинке, а не в джинсах, которые уже были у всех мальчишек в его классе. Дети жестоки. Они всегда найдут повод для насмешек. Его дразнили за бедность. И когда он это понял, то чётко осознал свою главную цель в жизни: стать богатым, добиться благополучия во что бы то ни стало.

Он защищал себя кулаками. Сначала просто дрался с обидчиками, а когда подрос, записался на секцию бокса и стал осваивать технику боя. После школы шёл к отцу на завод и помогал сварить, пилить и строгать. Он был смышленым парнем и оказался незаменимым помощником не только для отца, но и для его коллег. Своим трудом он зарабатывал себе на секцию бокса, которую посещал трижды в неделю по вечерам. А затем отец умер. Погиб на заводе от несчастного случая – смерть на производстве. На похоронах мать плакала и прижималась к младшему сыну:

– Ты один теперь наша надежда, Боренька…

Он, шестнадцатилетний парень, который еще даже школу не закончил, действительно был теперь единственной опорой для семьи – пожилой матери и маленькой сестрёнки Катюши. Его старший брат Володя пил. Пил сильно и беспробудно. Пока был жив отец, он один мог хоть как-то бороться с этим. Но когда отца не стало, не стало и Володи. Он пил всё больше и больше, и в итоге умер: отравился палёной водкой. На похоронах Володи мать не плакала, всё было выплакано за отца, но похудела и поседела еще больше.