Николай Антонец - Непреодолимая сила

То и дело возвращаясь взглядом к бледному личику будущей белокурой жертвы, я попытался внимательнее разглядеть остальных жителей деревни. Два мужчины – крупный и тощий, будто б сошедшие с карикатуры «противоположности», женщина в возрасте и пара мальчишек – примерно десяти лет от роду – покорно склонялись перед механическими захватчиками, стараясь как можно ниже склонить головы и забыться в мольбах или тщетных молитвах.

– Каждый раз, как я подумаю, что эти ничтожества – всё, что отделяет нас от победы… – Кирилл шумно, но с явным удовольствием вздохнул. – Меня переполняет радость!

Его возглас мгновенно поддержал дружный хор голосов. Мои коллеги по отряду подняли кулаки-огнемёты, предвкушая следующие слова лидера.

– И когда мы, оставив за собой выжженный след, объединим все земли под этими небесами – придёт час, когда миледи Аврора, наконец, займёт подобающее ей место владычицы всего сущего!

– За Аврору! – тут же взвыл один из бронированных воинов.

– Долгих лет жизни дочери Императора! – поддержал его возглас Кирилл, и все мы разом полыхнули в небо нестройными языками пламени.

Её высочество Аврора… Наш свет, наш путеводный маяк. Утончённая, великодушная и не по возрасту мудрая, она с младенчества воспитывалась лучшими людьми Империи, чтобы однажды встать во главе целого мира. Мира, который готов был бросить к её ногам отец и все его подданные, все до единого.

Если подумать, голубоглазая жертва зачистки могла быть точной ровесницей будущей Императрицы… Вот только на этом, к счастью, их сходства заканчивались – иначе я просто не смог бы простить себе это кощунство: прикончить на месте копию всеми любимой наследницы трона. Да и никто из нас не смог бы, наверное… Никто.

Продолжая возносить хвалу будущей императрице и её славному отцу, Кирилл прошёлся широким полукругом вдоль края деревенской площади, обращая в крошево обломки каменной кладки шагами тяжёлых латных сапог, и вскоре остановился на противоположной её стороне, рядом со скорбно давящимися огнём развалинами местной ратуши. Его зычный голос возносился вверх на струях горячего воздуха, и на миг я увидел перед собой картину глухого средневековья, во мраке которого полупьяные варвары горланили песни во славу своих богов под треск костров и крики раненых… Наверное, Кирилл оскорбился бы подобному сравнению, но я лишь мрачно ухмыльнулся себе под нос.

И тут, оборвав даже рёв бушующих пожарищ, в воздухе раздался стрёкот пулемётной очереди. Левая рука самодвижущейся брони Кирилла – перчатка с небольшой орудийной батареей под металлическим кожухом – незаметно для меня оказалась в боевом положении, и серия из нескольких тяжёлых пуль разнесла торс одного из деревенских жителей прежде, чем тот успел даже вскрикнуть.

Подавившись вдохом, я быстро перевёл взгляд на девочку в смешной цветастой пижаме. А та посмотрела на меня – с животным, неописуемым ужасом на миленьком светлом личике, с искривившимися в плаксивой гримасе губами и глазами открытыми так широко, что, казалось, в их пустой белизне уже не осталось места мелочам вроде радужной оболочки и зрачка.

Почему?.. Почему она смотрела так именно на меня?!

Пытаясь заслониться от пронзительного взгляда девочки, я поднёс ладонь к глазам, но, как и в случае с отравленным воздухом из сломанных фильтров, не смог защитить себя. Лишь глухо стукнул латной перчаткой по забралу плоского шлема, заслонив сигналы нескольких датчиков. Десятка-другого из нескольких сотен, непрерывно оценивающих состояние площади из каждой щели моей брони. И от изображений, выводимых прямо на сетчатку моих глаз, нельзя было так просто отмахнуться.

Пожилая женщина, запоздало обнаружив смерть своего товарища по несчастью, издала полный оглушающей горечи вопль – мой костюм даже счёл его воздействие негативным, понизив громкость звука в наушниках – но тут же замолчала навсегда, пригвождённая к земле ещё одной короткой очередью.

Спокойно разобравшись со второй целью, Кирилл уже навёл орудие на следующую мишень, когда в поле зрения моих сенсоров вдруг появилось неожиданное движение. Небольшое тепловое пятно – едва заметное в окружающих разводах пламени – отделилось от ближайших развалин и рванулось к центру площади. Ещё секунда – и в нескольких метрах перед бронёй Кирилла появился ещё один выживший. Облачённый в подпаленную шинель, армейский шлем с противогазом и плотную кожаную пелерину, он встал напротив огромного механического исполина храбрым маленьким портняжкой из детских сказок, расставив руки в стороны и высоко подняв скрытую под сплошной маской голову.