Светлана Донченко - У любви свои тайны. Современная повесть

Вечеринка удалась на славу. Шашлыки были вкуснейшими. Пели до хрипоты, танцевали до упаду. Колька во всю «приударял» за Галинкой, все понимали, что он к ней явно неравнодушен, но делали вид, что ничего не замечают, стараясь ненароком оставить их наедине. Галя думала почему-то только о бабушкиной шкатулке, в её тонкие ноздри впился тонкий, сладкий аромат «Ушкинского» дома со всем его скарбом и той, унаследованной от деда коробенции. «Поеду на бабулину дачу и отыщу…» Подумала она, и вздохнув с облегчением, побежала к костру.

Шкатулка отыскалась на самом дне комода. Она была точной копией той – Колькиной. Галинка очень внимательно рассмотрела её: каждый завиток, бугорок, линии и впадины повторялись точь-в-точь. Да и не могла девочка ошибиться, память цепко удерживала воспоминания детских восторгов, связанных с этой вещицей. Ключик предусмотрительно был вставлен в замочную скважинку, словно был специально там оставлен для неё, для Галинки. Замочек легко щёлкнул, и крышечка приоткрылась, в шкатулке лежала тетрадь в мягкой, кожаной обложке бордового цвета на ней золотыми теснёнными буквами было написано: " Дневник капитана». Странно подумала девушка и открыла тетрадь на первой попавшейся странице.

«Мой малыш, здравствуй! Я вижу тебя, я тебя слышу, я целую твои ручки, твои ножки… Ты пришёл в этот мир. Мы теперь с тобой навсегда вместе…» Очень мелким, красивым, ровным бабушкином почерком, в верхнем правом углу страницы, были написаны эти строки. Галинка задумчиво пере листнула ещё несколько страниц… Все они были испещрены бабушкиным почерком. «Как интересно. Наверное – бабулин дневник. Обязательно прочитаю.»

Забравшись с ногами в любимое кожаное кресло Галя открыла тетрадь на первой странице:

«Привет, тетрадь. А у меня сегодня деньварень… Не знаю, двенадцать лет это много или мало, радоваться или огорчаться? Кажется, что я живу уже сто лет, но мне отчего-то очень весело по этому поводу. В гости приехал дядя Вася, мамин родной брат, он капитан дальнего плавания. Страшно подумать, представляешь он был в таких странах, видел столько городов и вообще, столько всего разного, что у меня только от одной мысли об этом начинает сильно биться сердце. А если бы и мне довелось всё о увидеть собственными глазами? Ой, нет, я бы просто умерла от счастья! И, знаешь, он подарил мне тебя… Да, да, тебя, тет-ра-доч-ка. Такой красивой тетради у меня ещё никогда не было. Будем дружить? Станем подружками навсегда, хорошо?»

«Серёжка в меня влюбился. Он пялится на меня все уроки подряд. Сегодня даже ВерПална сделала ему замечание, сказала:" Дырку на Любочке протрёшь глазами.«Мне так стыдно стало, хоть под парту залезай, потому, что все рассмеялись, а он и глазом не моргнул, как смотрел, так и смотрит дальше…»

«Серёжка каждое утро ждёт меня на углу и как только я подхожу к нему, он тут же забирает у меня портфель и молча несёт его в школу. Ничего не говорит. Просто идёт следом и несёт мой портфель. Пыхтит так важно. А мне его жалко, тяжело же, наверное, два портфеля тащить, пыталась у него отнять – не отдаёт. Вот и пусть, раз такой упрямый…

«Сегодня Ирка Никифорова мне подножку поставила. В школьном тамбуре было темно, я её сразу не заметила. Упала, коленку разбила, кровь хлестала вовсю. Пришлось хромать к школьной медсестре, она мне освобождение от уроков выписала. Я никому не рассказала, что это Ирка была. Все в классе знают – она в Серёжку с первого класса влюблена. Поэтому меня ненавидит. А что я могу сделать? Я же его не заставляю за мной по пятам ходить? Да и не нужен он мне совсем. Хочешь признаюсь тебе по секрету? Я не собираюсь вообще ни в кого влюбляться! Ни-ког-да! Честное слово!»

«Отец опять домой пришёл пьяный в «драбадан.» Ругался на маму. Кастрюлю с супом на пол сбросил. Деньги требовал, которые вчера дал ей на покупку сапог для меня. Кричал, что я и так обойдусь, а его» кореша» ждут под калиткой, им выпить не на что… Мама швырнула ему деньги в лицо. Будет теперь плакать всю ночь. Я суп разлитый убрала и тоже плакала потихонечку, чтобы она не услышала. И зачем с ним живёт? Не понимаю… Прощайте сапоги… Прости, что пишу тебе об этом. Мне не сапог не купленных жалко, нет, да чёрт с ними. Меня жизнь такая достала уже…»

«Я их терпеть не могу. Их – своих родителей… Один вечно пьяный, другая – вечно злая, как тысяча чертей. Меня разорвать готова на мелкие кусочки. Во всех бедах я виновата. Хочу дяде Васе письмо написать, рассказать о нашей жизни. Только вот адреса его у меня нет, не писать же „На деревню дедушке“, как Ванька Жуков написал. Тоже жизнь у него была горькая. Я читала и плакала, так мальчишку жалко. Мне, наверное, легче. У меня хоть Серёжка есть, который меня любит. Мне сегодня тринадцать исполнилось. Все забыли, а он мне ромашки принёс рано-рано утром, открыл калитку и положил на будку Пиратки. Я в окошко видела. Пиратка Серёжку любит, всегда хвостом машет, когда его видит, хотя он у нас очень злющий пёс…»