Евгений Пекки - Невыдуманные истории от Жоры Пенкина. Книга 3. В Америке

– А если нужно кого-то допросить? Не всегда результаты допроса должны быть известны другим.

– Там, за комнатой для задержанных, есть и кабинет для допросов, и камеры для арестованных. А ещё комната отдыха для дежурных. Там и диван, и микроволновка, и кофеварка, и холодильник. Дежурные ведь сутки работают безвыходно.

– Ты можешь уйти среди дня по своим делам?

– Могу, – улыбнулся коллега, – если по служебным делам. Я же детектив. Моя специальность – наркотики. Поэтому я часто выезжаю, чтобы проверить полученную информацию или на встречу с агентом. Только нужно сказать лейтенанту, а потом доложить о результатах.

– А как у вас с раскрываемостью преступлений, за плохие показатели ругают?

– Раскрываемость – это что?

– Какой процент от совершённых преступлений остаётся нераскрытым, то есть, преступник остаётся неизвестным?

– Как ты это представляешь в моей работе? Сколько привезли драги в Фичбур, а я об этом не знаю? Или сколько продали, а я продавцов не арестовал?

– У тебя сложнее, но ведь есть другие преступления: убийства, грабежи, изнасилования, кражи, да мало ли ещё что. За их раскрытие спрашивают с начальника полиции?

– Конечно, когда в прошлом году был грабёж на бензоколонке и грабители застрелили случайного прохожего, то шуму в прессе много было. Но через три дня убийц задержали и отправили на электрический стул. Так что наш лейтенант получил золотые часы из рук губернатора.

– А всё-таки, какой процент тяжких преступлений остаётся нераскрытым?

– Странно, что тебя это заботит. Сейчас узнаю у лейтенанта.

Он позвонил по телефону.

– Примерно 30—40 процентов, если говорить о кражах и мелких уличных грабежах, убийства раскрыты все. Налётов на банки или их филиалы уже лет пять не было. Ты удовлетворён?

– Да, – отозвался Пенкин, думая о своём и вспоминая, как его за эти самые проценты драли на совещании.

Джим заметил его задумчивость и, выдвинув верхний ящик стола, достал оттуда пистолет, отодвинув в сторону коробку с патронами. Сняв магазин, снаряжённый патронами, он протянул оружие русскому коллеге.

– Джордж, лучше скажи, тебе нравится калибр 38?

Пенкин взял в руки двенадцатизарядную «Беретту», щёлкнул курком, удивившись плавности спуска и посадистости рукоятки.

– У меня тоже 38-й.

– Тоже «Беретта»?

– Нет, «Макаров».

– Сколько патронов?

– Восемь.

– Не мало?

– Обычно хватает. Есть ведь ещё одна обойма.

– Тебе приходилось стрелять в противника?

– Нет. Я выстрелил в воздух – он сдался.

– Слава Богу. Я в прошлом году застрелил одного афроамериканца, ему было 17 лет. Часто думаю, что, может быть, из него ещё мог получиться нормальный человек.

– Как это было?

– Мы проводили операцию по задержанию сбытчиков драги. Я сидел в своей машине, вдруг услышал стрельбу, достал пистолет и только вылез – он выбежал из-за угла, обернулся назад и выстрелил, продолжая бежать прямо на меня с пистолетом в руке, но не замечая. Я крикнул: «Стой, полиция! Брось пистолет!» – он остановился, открыв рот, для него это было неожиданностью, но пистолет не бросил. Я имел право, и я его использовал. Двух пуль из «Беретты» было достаточно. До сих пор помню его выпученные глаза и шевелящиеся губы с кровавой пеной. Я тебе скажу, это непросто – убивать человека.

– Тебя признали виновным?

– Нет, хотя объяснение написать пришлось.

Пенкин подумал про себя: «Хрен бы ты у нас так легко отделался. Отоспалась бы на тебе и прокуратура, и инспекция по личному составу. Предупредительного выстрела не было, значит, приказ нарушил».

– Джим, а почему ты пистолет в ящике стола хранишь?

– Это моё оружие – где хочу, там и храню.

– Так в твоё отсутствие его кто-нибудь может взять.

– Кто взять? – нахмурился тот.

– Кто-нибудь из коллег.

– Зачем им это? У них у каждого свой есть.

– Хотя бы пошутить.

– Не знаю, как у вас в России, а у нас с оружием не шутят.

И Жора подумал: «Вряд ли более суток у меня бы пистолет в столе пролежал, если бы весь отдел знал об этом».

Из дальнейшего разговора выяснилось, что пистолет каждый полицейский покупает сам, и это оружие действительно его собственность. Патрульный полицейский может получить револьвер на полицейском складе, но может купить и иметь свой, а уж все, кто занимается оперативной работой, личное оружие имеют только собственное.

– А на пенсию если выйдешь, его нужно будет сдать?

– С какой это радости я свой пистолет должен кому-то сдавать?