Дмитрий Кузнецов - Истории без заголовка

Сам Елисей был вынужден спать в кровати. Из-за своего эгоизма, который ему на десятилетие подарила мама, он не мог позволить кому-то кроме себя спать на кровати.

Утром, когда прозвенел будильник и все проснулись, обнаружили, что наступила суббота. Так как полковник Ерема и лейтенант Ерема являлись работниками государственного учреждения, то они не работали по выходным. Всем пришлось ждать понедельника.

Чтобы скоротать время быстрее, Елисей заказал машину времени в интернет-магазине. Но там ему сказали, что доставка будет в течение двух дней.

Заказ пришлось отменить, а двух Ерем занимать. Самое интересное, что смог придумать Елисей – пригласить гостей к перебиранию гречки. По старой памяти, именно так его развлекала мама, когда уходила работать к папе в комнату.

Все это дело оказалось бы скучным, если бы Елисей полностью не связал лейтенанта и полковников Ерем. Он вспомнил, что именно так ему когда-то помогли скоротать время до совершеннолетия.

Правда, полковник Ерема оказался смышленее и вспомнил, что он с утра не чистил зубы. Елисей понял хитрость полковника и вместо того, чтобы развязать его, решил не нарушать игру, а просто подошел и почистил ему зубы.

В понедельник, когда все снова проснулись по будильнику, оказалось, что еще тогда к Елисею пришли трое полицейских, но один из них постеснялся войти и все время стоял в прихожей. На предложение Елисея пройти, полковник Ерема сказал, что они уже скоро уйдут, и проходить уже не имеет никакого смысла.

Наконец, все сели за стол. Лейтенант достал все необходимые бумаги. Сначала предстояло провести опрос. Полицейским было необходимо знать, какой любимый цвет у Елисея, какое число, где он любит отдыхать и что он любит кушать.

От себя лейтенант Ерема даже добавил вопрос о том, надевает ли Елисей левый ботинок на левую ногу, а правый на правую или делает наоборот.

После того, как опрос закончили, полковник Ерема спросил Елисея о том, каким был его диван.

Елисей ответил, что не знает, потому что никогда не интересовался у дивана, каким он был. Но с уверенностью заявил, что это был самый добрый диван их тех диванов, которых он знал.

В этот самый момент у лейтенанта Еремы кончилось терпение и он достал из своей сумки еще немного.

Последним вопросом, который задали Елисею, был вопрос о том, где стоял диван.

Елисей ответил, что он не стоял, а лежал.

Это совсем сбило с толку следствие, и полковник Ерема заключил, что подобное дело не может быть расследовано ввиду его сложности и отсутствия желания у работников государственных учреждений качественно выполнять свою работу.

После ухода полицейских из квартиры Елисея он заплакал и затопил соседей снизу. Н, так как там жили глупые блондинки, они подумали, что это прошел дождь, и не стали подавать на Елисея в суд, а просто купили зонтики.

Дорогой Мистер!

Мы не виделись с Вами десять лет. Я даже не представляю, как Вы могли меня о таком просить. Положим, мы не виделись хотя бы девять лет, но десять – это перебор.

Иными словами, я хочу сказать, что десять лет, что мы не виделись – это безбожно много. Чтобы сэкономить Ваше время, я предположу о том, как Вы мне парируете: плохая работа почты, нестабильная геополитическая обстановка в мире и этот чудовищный курс евро, который заставил Вас так долго копить на покупку устройства, по которому можно со мной связаться. Уж не знаю, что Вы выбрали: компьютер, планшет или телефон. Хотя, помня Ваши манеры, Вы позволили себе купить в кредит самый дорогой компьютер.

Но и я не так прост. Я не верю людям, с которыми не виделся целых десять лет.

Чтобы вы знали: когда моя матушка пошла в магазин арктических интересных вещей, и льдина с тем магазином откололась и уплыла, моей матушки не было дома ровно десять лет. И что вы думаете?! Я не признал ее. Ведь целых десять лет прошло. А это, знаете ли, не девять. Это чудовищные десять лет. Двузначное уже число. Как можно верить?!

Я совсем не так прост, чтобы признать того, с кем не виделся десять лет. У меня нет уверенности в том, что это вообще Вы. А Вы так просто мне пишите. Складывается ощущение, что Вы не придаете этим десяти годам никакого значения.

Я поясню свою позицию: по возвращении матушка мне решила доказать, что она – это она. И взялась за готовку моего, некогда любимого, матушкиного борща. И теперь, представьте, дорогой мой Мистер, как я подтвердился в своих опасениях, когда она, при готовке борща, сначала добавила черный перец и только потом лаврушку, а не наоборот. Я сразу выгнал ее из дома.