Сергей Серванкос - Спор. Библейские размышления

Вновь и вновь страшные события последних дней заставляли бессильно спрашивать: «За что? За что всё это? В чём моя вина?». Смерть детей, потеря имущества, страшная болезнь, презрение лучших друзей сокрушительным ураганом разметали безмятежную счастливую жизнь в осколки воспоминаний. Впереди полный мрак и отсутствие желания жить, но жизнь крепко держала его в своих руках и заставляла мучиться дальше, терзая безответными вопросами:

– О, если бы я знал, где найти его! Тогда пришёл бы прямо к его неизменному месту. Я изложил бы перед ним судебное дело, и свои уста наполнил бы возражениями. Я понял бы слова, которыми он мне ответит, и всё, что он скажет, обдумал бы. Неужели он употребил бы свою огромную силу, чтобы состязаться со мной? Нет! Он непременно прислушался бы ко мне. Вот, я иду на восток – там нет его; возвращаюсь обратно – не могу разглядеть его; иду налево, где он творит, но не вижу его; он поворачивает направо, но я не нахожу его. Я не отступаю от заповеди его уст. Он неразделён в своих мыслях, и кто помешает ему? Его душа пожелает, и он сделает. Он исполнит всё, что мне предписано. Поэтому я в смятении из-за Него. Почему Всемогущий не назначил времена суда и знающие его не видят его дней? Есть люди, которые передвигают межевые знаки, захватывают стадо и пасут его. У сирот уводят осла и у вдовы берут в залог быка. Они сталкивают бедных с пути, а между тем угнетённые земли прячутся. Они вынуждены ходить без одежды, нагими, и голодными носить сжатые колосья. Полуденное время проводят между уступами террас, топчут в давильне виноград, а сами страдают от жажды. Из города раздаются стоны умирающих, и душа смертельно раненных взывает о помощи, но Богу нет до этого дела. Почему так?

Сильный ветер разметал пепел у ног несчастного. Внезапно налетевшая буря, сверкая молниями и сгибая могучие деревья, прервала его размышления. Измученный человек испуганно поднял голову. Перед ним возвышался ангел, сияющий сплавом золота и серебра, а также переливами драгоценных камней. Буря вокруг свирепо стонала раскатами грома и озарялась всполохами молний, но уставший страдалец чувствовал на своих щеках тёплое дуновение ласкового ветерка, осторожно трепавшего спутанные волосы густой бороды. Стараясь преодолеть шум бури, человек заговорил осипшим голосом:

– Твои стрелы во мне и мой дух пьёт их яд. Ты внушаешь мне ужас. Одного прошу, забери мою жизнь, зачем она мне? Разве моя сила – сила камней? Или моя плоть из меди? Я – человек, Ты – Бог, выше Тебя нет никого, поэтому Ты всегда прав, а я нет. Нет никого, кто мог бы на нас обеих положить руку и рассудить нас.

– Кто это затемняет замысел словами без знания? – спросил ангел громоподобным голосом.

– Я тот, чья плоть оделась червями и комьями грязи. Я тот, кому Ты дал появиться на свет. Я тот, кто не видит смысла жить дальше, потому что Ты препятствуешь мне.

– Подоткни под пояс свою одежду по-мужски и позволь, я расспрошу тебя, а ты рассказывай мне. Где ты был, когда я основывал землю? Скажи, если ты наделён пониманием. Знаешь ли ты, кто установил её размеры или кто протянул по ней мерный шнур? Во что погружены её основания и кто заложил её краеугольный камень, когда все утренние звёзды восклицали от радости и все ангелы громогласно возносили хвалу?

– Человек, как разлагающаяся гниль, как одежда, которую съедает моль, он рождён женщиной, краткодневен и пересыщен волнениями. Как цветок – он распустился и уже срезан. Разве может человек ответить хоть на один из Твоих вопросов? Но я готов отстаивать свою непорочность.

– Кто заградил дверями море, которое стремилось выйти, вырываясь, как из утробы, когда я одел его в облако и запеленал в непроглядную тьму, установил для него свои предписания, сделал засов и двери и сказал: «Дойдёшь до сих пор, но не дальше, здесь граница твоим гордым волнам»? Давал ли ты когда-нибудь в своей жизни повеление утру? Указывал ли рассвету его место? Добирался ли ты до источников моря, ходил ли исследовать глубины вод? Удалось ли тебе найти ворота смерти и можешь ли видеть ворота глубокой тени? Охватил ли ты разумом просторы земли? Скажи, если ты всё это познал.

– Вот, я ничтожен. Что я отвечу Тебе? Кладу руку на свои уста. Я говорил однажды, и не буду отвечать, говорил дважды и ничего не добавлю, – поникшим голосом сказал человек и вновь понуро опустил голову.

– Подоткни под пояс свою одежду по-мужски. Я буду расспрашивать тебя, а ты рассказывай мне. Неужели ты ниспровергнешь мою справедливость? Объявишь меня виновным, чтобы самому оказаться правым? Или рука у тебя такая, как у истинного Бога? Можешь ли прогреметь голосом, как он? Прошу, укрась себя превосходством и величием, облекись в достоинство и великолепие. Пусть хлынут потоки твоего гнева, посмотри на всякого надменного и унизь его. Посмотри на всякого надменного и смири его, растопчи нечестивых на их месте. Спрячь их всех в земле, завяжи им лица в тайном месте, тогда я сам похвалю тебя, потому что твоя правая рука может спасать тебя. Вот бегемот, которого я создал, как и тебя. Он ест зелёную траву, как бык. Сила его в бёдрах, и мощь его в сухожилиях его живота. Изгибает свой хвост – он подобен кедру, жилы переплетены у него на бёдрах. Его кости – медные трубы, подобны прутьям из кованого железа. Он – начало Божьих путей, только Сотворивший его может поднести к нему свой меч. Он ложится под колючим лотосовым деревом, прячется в тростнике, в болотистом месте. Если разбушуется река, он спокоен и не бежит в смятении. У него на глазах может ли кто-нибудь его схватить? Может ли кто-нибудь проткнуть ему нос крючьями?