Галина Грановская - Рассказы

– Видала? – насмешливо тянет Ветошкина. – Просто так и не подходи, ва-а-ажный. А вызовет Миранда на ковер…

Фимка не слушает. Она пересекает зал, чтобы быть поближе к сцене, где лучше слышимость, где ярче сияют радужные огни Васькиной цветомузыки. Васька кивнул ей и оглядел зал. Выключил верхний свет, оставив только лампочку у входа и на сцене. Поправил колонку. И сменил музыку. И все парни сразу потянулись из «предбанника» в зал. Танцы начались.

– Тото! – Алька прикрыла глаза, как будто песней наслаждается и ей все равно, пригласят её танцевать или нет.

Даже головой начала покачивать в такт – полное равнодушие к окружающим, – она слушает Тото Кутуньо. А может быть, так оно и есть. Алька любит музыку, дома у неё куча всяких записей и пластинок.

Рядом пёстрая компания девиц тут же организовалась в танцующую группу. Фимка с Ветошкиной оказались задвинутыми в угол. Одна из девиц, Зиночка-официантка, в блестящих розовых штанах кивнула Фимке – давай, мол, к нам! Фимка улыбнулась, но осталась стоять, делая вид, что высматривает кого-то из своих. Танцующих становилось все больше. Мелькнул Макаров, Иванчук из фимкиного класса. Эти всегда неразлучны, как и близняшки, сестры Стрельцовы, танцующие с ними. Стоять было неловко – надо было все-таки пойти, когда звала Зиночка, – не танцевать же с Ветошкиной, которая только и умеет топать как слон.

Неожиданно кто-то взял её за руку. Фимка резко оглянулась, что еще за фамильярность такая? Коротко стриженые волосы, галстук на белой рубашке. Ого-го! Откуда такой взялся? Фимке показалось, что она уже видела это лицо. Хотя нет, парень скорее незнакомый, но разве в такой полутьме с цветным миганьем толком разглядишь? Хорошо, что её пригласили! Вот главное. Значит, не считают уже малявкой. Фимка довольна, почти счастлива. Проходя мимо Васьки, взмахивает приветственно рукой – пусть видит. Но Ваське не до того, смотрит отсутствующим взглядом, ему всё равно, кто там с кем танцует, кто кого пригласил. Он делом занят. Пусть об этом сейчас никто не думает или не помнит, но что бы все эти друзья делали без него? С тех пор, как оркестр ушёл в новый ДК, а Сеньку Арбузова забрали в армию, именно он, Васька, крутит здесь музыку, что бы там ни говорили. Родителей, правда, поначалу таскали в школу. Миранда призывала к порядку, какая, мол, музыка, если Васька пока только десятиклассник и ученик вверенной ей школы? Что-то там о нравственности говорила и режиме дня. О режиме дня! Вроде он первоклассник какой-нибудь! Но потом с ней поговорил завклубом и попросил, – ну, в виде большого исключения, – иногда разрешать Василию бывать вечерами по выходным в клубе. Мол, больше некому сейчас музыкой заниматься. Cлушать пластинки столетней давности и, тем более, танцевать под них никто не будет. Ну, разве что иногда, неохотно согласилась Миранда. С тех пор Василий здесь вполне легально. У него и записи и цветомузыка – всё на высшем уровне. Радиотехника его конёк и единственное увлечение – были бы возможности и детали, он бы здесь такое сделал, что… Ладно, придёт время он и сделает. А пока пора поставить что-нибудь более динамичное.

Ох, это же любимая Фимкина – «Я с тобою»! Фимка чувствует, как замирает сердце, бегут по коже мурашки – как поют! – а партнёр её вдруг исчез, растворился в цветном сумраке, не сказав ни единого слова. Но какая разница, с кем танцевать? Отвлекся на несколько минут от своих кассет Васька, подошёл. Главное, она не стоит у стены, как некоторые расфуфыренные дурочки или слонята вроде Ветошкиной. И Васька парень ничего, но только никак невозможно принимать его всерьёз – заурядный, обычный, они знакомы чуть ли не с детского сада, и сидят за одной партой. Пусть он в своей физике-химии спец, каких нет больше не только в школе, но и во всем посёлке, Фимке он неинтересен.

«C тобою, любимый, всегда я с тобой, и пусть ты не знаешь об этом. Зимою, любимый, холодной зимой и праздничным ярким летом». Музыка уносит Фимку далеко-далеко, и нет уже полутемного зала с деревянным выщербленным полом, исчезли окна с мятыми плюшевыми шторами, тускло мерцающими в свете мигающих фонарей – есть только музыка и два голоса, высокий и низкий – переплетаясь, они зовут, увлекают в мир совсем непохожий, далекий от этой скучной и однообразной жизни…

Ах, как танцует Фимка! Все забывает. Жаль только, что быстро кончается песня и нужно открыть глаза и снова увидеть конопатую Васькину физиономию с рыжими кошачьими глазами, с капельками пота на лбу. А Фимка возвращается к Ветошкиной, уныло подпирающей стену. Но не успевает перекинуться с ней и cловом, как вновь возникает перед нею тот самый парень с немыслимой стрижкой столетней давности и в галстуке, единственном, наверное, на весь зал. Снова звучит мелодия, на этот раз поют на английском, и новая музыкальная волна подхватывает Фимку, снова в груди холодок и мурашки по телу – такая задорная, весёлая мелодия! Чувство ритма у Фимки что надо. И вообще она… Знаменитая актриса, поющая и танцующая так, что в зале поднимается рёв, и стулья ломают от восторга, когда она выходит на сцену! Но ей и на это наплевать, потому что на сцене для неё не существует ничего – ничего, кроме музыки и послушного ей тела…