Виталий А. - Военный госпиталь. Социальная драма

– Антон. Чего ты переживаешь из-за денег? Ты когда-нибудь покупал магнитофон или телевизор в крупных магазинах бытовой техники? – Начал я свой сеанс разоблачения. Дождавшись его утвердительного кивка, я продолжил, – А не замечал ли ты когда-нибудь, друг мой ситный, что на ценниках копейки после суммы в рублях стоят? Внимание, вопрос! – Повысил я немного голос, – На фига на ценниках стоят копейки, если на кассе их никто не считает? На самом деле это просто подсказка для продавца, которая указывает процент премии в случае успешного втюхивания залежалого товара. Двадцать копеек – это один процент от рублевой суммы тебе в премию, семьдесят копеек – три процента, девяносто копеек – два процента. К примеру, если на ценнике стоит сумма в десять тысяч рублей семьдесят копеек, то премия продавца составит три процента от десяти тысяч, что эквивалентно трем сотням. Теперь представь себе, что я продавец и ко мне подходит покупатель в магазине, и спрашивает какой телевизор ему лучше купить: за 10000 рублей 70 копеек или за 15000 рублей 20 копеек? Я первым делом смотрю на копейки на ценниках и тут же говорю, что первый телевизор намного надежней, долговечней и к тому же дешевле. Какие могут быть сомнения? Покупатель сразу проникается ко мне доверием, так как я ему советую более дешевый товар и следует моему совету. А на самом деле я в душе не чаю какой телек лучше или надежнее. Просто за первый я получу премию к зарплате в триста рублей, а за второй всего сто пятьдесят рубликов. Вот и все. И такая система копеек на ценниках повсюду нас окружает: в магазинах бытовой техники, в магазинах косметики и прочего.

– Всюду дурят нашего брата, а ты за дорогую водку переживаешь. Деньги ведь эти все равно нам задарма достались. – Я на секунду замолчал, а затем горько усмехнулся и допил остатки водки из своего стаканчика. – Пошли, братан, в располагу.

– А откуда ты знаешь про эту фишку с ценниками? – Слегка заплетая язык, спросил меня Антон, пытаясь приподняться.

– Да, я проработал продавцом в одной федеральной сети бытовой техники около полугода, – махнул я рукой. – Перед тем как призваться в армию. И мы с Антошкой в обнимку побрели к выходу из катакомб.

Подходя к палате мы услышали звучный смех Коляна, который рассказывал анекдоты отдыхающему после уколов суворовцу Паше.

– Приходит секретарша на работу устраиваться по объявлению, – весело начал Коля. – И директор ее спрашивает. Скажите, пожалуйста, вы можете печатать со скоростью сто знаков в минуту?

– Конечно. – отвечает она.

– А со скоростью триста знаков в минуту? – не унимается будущий шеф.

– Легко! – кивает она.

– А тысячу знаков в минуту? – выпучив глаза спросил ее директор. – Тысячу можете?

– Могу и тысячу, – кивнула она утвердительно. – Только такая херня получается.

Мы все дружно рассмеялись и я искоса взглянул на малыша суворовца, размышляя над тем, как бы мне половчее к нему подступиться со своей маленькой просьбой. Он поступил к нам с левосторонней пневмонией пару дней назад и был самым юным пациентом нашего отделения. Никто с ним особо не пытался сдружиться, так как ни у кого из нас не было интереса болтать с четырнадцатилетним сопляком. Меня вообще очень удивило, что несовершеннолетних кадетов Суворовского и Нахимовского училищ положили в военный госпиталь вместе с взрослыми дядьками, а не отправляют в гражданские больницы. Он целыми днями валялся на кровати и игрался в сотовый телефон. Должен отметить, что в самом начале нулевых годов мобильный телефон в армии был еще редкостью и меня поражало, что он ежечасно скачивал себе всевозможные платные мелодии, картинки и игрушки, отправляя короткие номера в разные платные сервисы. Предыдущим вечером я спросил его: не слишком ли это дорого стоит? А он лишь сказал, что ему по фиг. Дескать, предки каждый месяц ему на баланс по три тысячи рублей кладут. Я присвистнул. Видимо, у Паштета были богатые родители. Тогда кто-то из нас предложил ему попробовать позвонить в службу «секс по телефону», коли он деньги на балансе не считает. Мы все дружно поддержали эту просьбу и, раскрыв одну из валяющихся на тумбочке газет, продиктовали ему один из номеров данной рубрики объявлений. Суворовец включил громкую связь и мы замерли, затаив дыхание. До этого дня я никогда не пробовал звонить в «секс по телефону» и был заинтригован, но меня постигло сильное разочарование. Голос ответившей женщины был приятный, но никакого возбуждения беседа с ней не доставляла. В течении получаса она описала как она выглядит, что на ней надето, в какой ресторан ее пригласил суворовец и что они там себе заказывали… Довольно быстро всем надоела эта нудная тягомотина и мы легли спать. Теперь у меня к нему была личная просьба.