Олег Белоусов - Спасти пасика

– За рулем поедет Машка, а я с сыном позади… Телефон по забывчивости не успел выключить… Но теперь ничего не изменишь… Я обещал жене, что в течение часа буду дома.

– Ну что ты за ходок?! Только сняли подружек – и ты тут же домой к жене и теще, – укоризненно и раздраженно сказал Зубов и, махнув рукой с обидой на Печникова, раздосадованный пошел обратно к столу.

– Постой! – окрикнул Виталий товарища. – Я выйду позвонить жене и потом вернусь. – Печникову не хотелось портить отношения с единственным человеком в офисе, с которым он мог поговорить и сходить выпить пива после работы. Но главное, с Зубовым всегда можно было поохотиться на красивых женщин. Вдвоем флирт всегда веселее.

– Давай! Иди, звони и выключи потом телефон, как я! Мы тебя ждем! – повеселев, почти выкрикнул Зубов.

Печников вышел из ресторана и направился к тому месту, где сбил с ног гея. «Нужно отойти на более дальнее расстояние… Вдруг я выгляну опять из-за угла, а меня тут же тепленького возьмут… Какой-нибудь сердобольный очевидец скажет: а вон тот парень, который убил несчастного!.. Почему убил?.. Почему я сказал, что убил?.. Господи…» – подумал Виталий и пошел, огибая кругом дом, около которого ударил несчастную жертву. Через несколько минут он вышел вновь на широкую улицу. Теперь, примерно, в ста метрах от злополучного места Печников смог разглядеть, что человек, которого он стукнул, продолжал лежать на тротуаре, а около него стояло несколько прохожих. Они о чем-то говорили с милиционерами, что вышли на глазах Виталия из служебной машины. Идущие по тротуару прохожие мешали Печникову хорошо видеть. Отойдя дальше, он по пешеходному переходу вышел на противоположную сторону улицы. Сердце у него стучало с такой силой, что, казалось, мимо идущие люди слышат эти гулкие удары в его груди. Подойдя очень близко, Печников заметил, что подъехала неотложка с проблесковыми маячками, из которой вышли врач с помощником. Они склонились над лежащим на асфальте человеком, ощупали его в районе головы. Через минуту они встали во весь рост и заговорили о чем-то с милиционерами. Постояв еще немного, санитар и шофер вынесли из машины носилки, погрузили пострадавшего в салон. Врач уселся туда же, и опять с включенными маячками, но теперь и со звуковой сиреной, автомобиль быстро уехал. Милиционеры поговорили с толпой, затем тоже уселись в патрульную машину и поехали, но медленнее, чем неотложка. Вслед за служебными машинами разошлись и любопытные прохожие.

Тело Печникова бил озноб, а руки в карманах брюк дрожали. Ссутулившись, Виталий зашагал обратно в ресторан, чувствуя в душе неприятное несоответствие между тем, что он натворил, и последствия чего он сейчас наблюдал, и тем, что идет, несмотря ни на что, веселиться с незнакомыми девицами. Это неприятно-щемящее чувство сейчас усиливалось еще и пониманием того, что дома его ждет любящая жена с маленьким сыном.

– Ну, где ты так долго ходишь?! – спросил с наигранным возмущением Зубов. Несомненно, он был рад тому, что товарищ вернулся в компанию. По его раскрасневшемуся лицу и комично расширенным глазам было видно, что он сошелся с девицами, и никакое возмущение не могло скрыть его хорошего расположения духа. На столе стояла открытая бутылка «Asti Martini» с наполненными бокалами для игристого вина и широкая тарелка с сыром. Девушки, откинувшись на мягкие спинки стульев, курили тонкие сигареты.

– Я что-то продрог на улице и выпил бы лучше коньяка, – сказал Печников, стараясь оправдать озноб от проходящего страха. То, что страх уходил, радостно волновало Виталия и не давало ему вести себя спокойно. Не присаживаясь, Печников потер ладонь об ладонь и оглянулся, отыскивая официанта. – Я схожу к бару и закажу коньяка. Кто еще будет коньяк? – спросил он возбужденно, но Зубов и девицы наслаждались вином и отрицательно помотали головами. Подойдя к барной стойке, Виталий попросил сто грамм Hennessy. Ему налили, и он разом выпил. Тут же он вернулся к столу. Коньяк быстро начал благостно сказываться на Печникове, и он с облегчением стал осознавать, что его неожиданный удар человека, вероятно, остался никем незамеченным. Теперь после коньяка его страх за последствия начал казаться ему забавным. «Если его взяла „скорая“ и быстро увезла с мигалками, значит, он жив… Но зачем все же я ударил его?.. Никто не слышал, как он меня обозвал, а значит, я унижен был только в его глазах… Вполне возможно, я никогда бы не встретил этого стильного пидора… Это все соблазн испытать на более слабом силу натренированного удара… Обида за оскорбление здесь ни при чём… Как все-таки я глуп в свои тридцать пять лет… Вернусь домой – уберу боксерский мешок… Какое-то запоздалое мальчишество…» – заключил мысленно Виталий и ободренный посмотрел на свою партнершу.