Дмитрий Калинин - Дао Вероники. Книга о необычайном

Мы были словно одной породы, и это объясняло многое. Чаще мы молчали, чем говорили, а когда говорили, то важнее были не слова, а паузы тишины, через которые между нами выстраивались невидимые мосты. Мы проникали в сны друг друга и вспоминали прошлое друг друга. Порой мне казалось, что мы исполняем никому не ведомый танец среди призрачных теней древних, заброшенных святилищ, под тихую музыку, которая значительно старше человеческого рода. Мы стояли спиной к спине, когда танцевали, потому что танцевали мы в зазеркалье. Таков был путь, по которому шла Вероника, и на который было суждено ступить и мне. Она называла его путём зова, а иногда – путём нерождённых.

Вероника обладала знанием, но знание это было глубоко архаичным, не похожим ни на что из того, что было известно мне. Время от времени я пытался обнаружить в её воззрениях что-то общее то с шаманизмом, то с мистикой и эзотерикой, то с чем-то ещё, но она неизменно смеялась над моими попытками и искренне не понимала, зачем мне это надо. Она утверждала, что каждый из нас обладает непосредственным знанием себя Настоящего, и это знание можно лишь вспомнить в себе. Она называла это алхимией и говорила, что ей просто нравится это слово.

Ещё она говорила, что такого рода знание не передаётся через слова, потому что обитает за пределами ума. Это знание нельзя услышать, пока оно заколдовано и спит, но если его расколдовать, оно пробуждается и возвращает человека к себе – Настоящему.

Её слова я долго не воспринимал всерьёз, но это не значило ровным счётом ничего. Те практики, которым Вероника с поистине лисьей хитростью обучала меня, самым сокрушительным образом влияли на всю мою реальность. Они не только разрушали привычную мне картину мира, но и непредсказуемо меняли саму мою жизнь. Происходило это незаметно, исподтишка, и когда я вдруг понял, что всё зашло уже слишком далеко, то потребовал, чтобы Вероника ясно и без любимых ею околичностей объяснила мне суть учения, в которое меня втянула.

Она долго смеялась, словно я попросил её о чём-то совершенно нелепом, а потом сказала:

– Никакого учения на самом деле нет, просто тебя поймал путь зова. Всё, что я могу тебе сказать – это то, что путь зова есть наша первопричина, основа каждого из нас. Он существует до нашего рождения и продолжается после смерти. Путь зова ведёт нас к себе Настоящим, и он не имеет ни конца, ни цели. А называется он так потому, что мы идём в направлении к себе Настоящим, следуя зову в своём сердце.

– Ты имеешь в виду интуицию или внутреннее чутьё? – уточнил я.

– Нет, – покачала головой Вероника. – Я ведь уже говорила тебе, что всё внутреннее в нас – это иллюзия, а полагаясь на иллюзию, мы теряем путь. А всё внешнее – всего лишь сновидение внутренней иллюзии, и полагаться на него было бы вдвойне глупо.

– И как же быть? – я недоумённо приподнял брови.

– Обнаружить в себе состояние, в котором сердце слышит зов. Зов сердца обитает за пределами внешнего и внутреннего, у него своя, отдельная реальность, и это реальность парадоксов. Хочешь пример?

Я с любопытством посмотрел на неё.

– Ты не услышишь зов, пока не вознамеришься его услышать, – улыбнулась Вероника. – Но также ты не услышишь зов, пока намереваешься его услышать.

Я потряс головой, словно пытаясь вытряхнуть из ума это противоречие, от которого почему-то повеяло тоской полярной ночи. Вероника сказала:

– В таких головоломках и скрыта суть пути. Когда ты найдёшь свой собственный ответ на эту загадку, ты начнёшь слышать зов и обнаружишь путь к себе Настоящему.

Тогда я не понял ровным счётом ничего и даже разозлился на Веронику, решив, что она продолжает морочить мне голову. Только через год с лишним я осознал, что на самом деле она давала мне ключ от потайного хода, ведущего за пределы всего, что я знал о мире.

Начав писать эту книгу, первое, что я вспомнил и пережил заново – это момент, когда мы расстались. Был тёплый майский вечер. Мы сидели на берегу реки Сием Рип, солнце уже клонилось к закату, а передо мной маячило совершенно неопределённое будущее. Неопределённое потому, что я разучился жить так, как умел всегда, но ещё не научился жить по-новому. Вероника сказала тогда:

– Ты – единственный из людей, кто узнал моё истинное имя. Скоро ты забудешь всё, что с тобой произошло, но заново вспомнишь где-то через год. У меня к тебе просьба: пообещай, что когда это произойдёт, ты запишешь всю нашу историю, искренне и ничего не утаивая. Не спрашивай, пожалуйста, зачем – просто сделай это.

Читать дальше