Андрей Козлов - Осмысление

Отслужив 2 года в военно – строительном формировании, я вернулся в свой родной Город и устроился на завод в ВОХР (военизированная охрана), так как о строительно – укладочно-копательных функциях вспоминать больше не хотелось. Здесь пришлось работать следящим за правопорядком в заводском общежитии, по ночам обходя этажи и взаимодействуя с местным контингентом, доставлять зарплату на раздолбанной «буханке», размещаться в домике на различных точках КПП производственной территории, проверяя номера перемещающихся через шлагбаум машин и проявлять прочую малоценную механико – физическую активность.

За это время я научился 2 важным вещам:

– не бояться темноты, ведь при обходе своего участка нужно заходить в самые отдалённые и глубинные места полу – пустующих ночью цехов с их инфернальными звуками, где-то вдалеке ухающих и лязгающих механизмов;

– не спать 2 суток дежурства; то есть бывали случаи, когда выручая коллегу, заступал за него на следующую вахту, и как бы не крепился первые сутки спать охота – вот просто невмоготу, но вторые проходят в деревянном состоянии, уже разучаясь спать и действуя на животных рефлексах, без включения второй сигнальной системы.

Само собой, в середине 90 – х годов, откладывая большую часть своего дохода, я скапливал для приобретения проигрывателя компакт – дисков, и, осуществив поставленную цель, занялся составлением коллекции, прежде всего классической музыки, уже с сознанием дела идентифицируя услышанное с именем автора, формируя фаворитов и аутсайдеров.

Из всего перечня должностных операций стояние на КПП оказало наибольшее влияние на мою последующую жизнь. Как-то, проезжающий мимо директор завода решил поинтересоваться комфортными условиями домика, в котором размещаются его сторожевые, это там где хватает места для стула со спинкой, стола на котором умещается журнал для записей и внутренний телефон, а в зимнее время ещё и нагревательный прибор от которого сгорает кислород в ограниченном пространстве и приходится выбирать между покрасневшим сухим лицом, невозможностью дышать и временным открыванием скрипучей деревянной двери на мороз и метель – отчего лицо также становиться покрасневшим и сухим. Подойдя к нашему месту дислокации, дверь его машины осталась открытой, и оттуда доносились звуки известной мне оперы уже известного названия. И здесь, произошло пересечение тех двух миров, про которые я размышлял, находясь в окопах генеральской дачи.

– Следующая ария будет глубоко трогательной и проникнутой болью в голосе и чувственно прекрасной – сказал я не зная, как можно отреагировать на вопрос начальства о том, как вам вообще здесь?

Ресторан, который открывал директор завода, и в котором он мне предлагал работу охранником, назывался Дон Джованни. Будучи человеком образованным, но представителем своего времени, он воплотил в названии текущие стереотипы и настроение складывающегося российского предпринимательства: здесь была и отсылка к популярному заигрыванию с мафиозной тематикой «Крёстного отца» – Don, и ласкающая звук семантика итальянского названия, наполняющая значение единиц звуков смыслом гастрономического итальянского тренда – Giovanni, и указание на игривую и простительную черту мужественности – донжуанство, а всё вместе- это опера Моцарта.

Рестораны того времени представляли собой полную эклектику. В интерьерах перемешивались не вырабатывая синергетический эффект, а выступая винегретом, разные стили и направления, если они вообще были стилями: позднесоветский с мелкотравчатыми представлениями партийной и советской номенклатуры о комфорте и заслуженном отдыхе, понты и неправдоподобные источники новоявленных купцов об атрибутах того, как нужно демонстрировать, выражать свои мысли и проявлять всё это окружающим, что жизнь состоялась, плюс отсутствие полноценных материалов, вдумчивых дизайнеров и подмена их тем, что можно было найти на оптовых базах, чтобы создать богатый декор.

Сначала это был так называемый «евроремонт» с гипсокартонными стенами, подвесными потолками и хромированными стульями с цветными сидушками, потом возникли вариации на тему фонтанчики – водоёмчики с плавающими под ногами рыбками, затем дремучая охотничья тема с неприподъёмной мебелью и распластанными тушами – шкурами занафталининных животных по стенам, подобный антураж коррелирует с поданной половым водкой и пельменями – причём этот китч продолжает встречаться по настоящее время, глубоко застряв в образе посетителей, как о правильном ресторане, видимо апеллируя к первобытным инстинктам о пещерах и соответствующему способу принятия пищи. Пройдя шатания в сторону балаганности с приглашёнными ряженными артистами, вопящими бабами и разбивающимися в присядку мужиками с их фальшивой народностью и доводя ресторан до варианта цирка с факультативным режимом подачи обильной еды и напитков, наконец – то выкристаллизовалось (из графита в алмаз путём давления желаний потребителей гастрономической культуры) в приличное и достойное место, где артикулируются такие немаловажные для ресторана артефакты как продукты и приготовленные из них блюда, тщательно подобранные вина, правильная посуда, красивая сервировка и незримое обслуживание столиков – и это о гордости за то, что обмен мнениями, идеями, пусть иногда и иллюзорностью в обществе происходит очень быстро, и заменяют собой софизмы (ошибочные умозаключения), то есть прогресс в мозгах неостановим.