Константин Белослудцев - Живой Сон

Погода на улице была мрачной: небо затягивали серые тучи, моросил мелкий дождик, дул сильный порывистый ветер. По асфальту с глубокими трещинами туда-сюда перекатывались прозрачные целлофановые пакетики, некоторые из которых были испачканы желтым клеем; где-то в подворотне скулила собака, и за ржавыми гаражами ругались пьяные мужики. «Нужно переезжать отсюда, – невольно улыбнувшись, подумал я, – Это место плохо на меня влияет».

До места преступления идти нужно было метров восемьсот-девятьсот, но этот короткий путь усложнялся во много раз из-за погоды, мест, где вонь была просто невыносимой, и подозрительных компаний, состоящих из школьников, в открытую курящих самодельные сигареты и распивающих дешевое пиво. Конечно, я не боялся подобных компаний, но проблемы мне были не нужны. Мало ли, попросят сигарету, а потом всей толпой разом кинутся – и вот ты уже без денег, без банковской карточки и без телефона. Странно, что такие вот личности весьма редко кого-нибудь убивают, как та группа подростков из частной школы. Наверно, они понимают жизнь и ее ценность больше, чем изнеженные дети, всю жизнь растущие на деньги своих родителей. Нельзя отрицать, что и школьники, стоящие сейчас на моем пути, несомненно, живут на родительские деньги, но эти блага не избаловывают их, а наоборот заставляют более глубоко понимать их значение в мире, их ценность, и ценность собственных жизней. В какой-то степени неимение больших сумм денег делает их лучше в моральном смысле. Ради денег они, конечно, могут ограбить, но на убийство никогда не пойдут. Сложная жизнь делает их сплоченнее, создает из них группу, в которой каждый ее член зависит друг от друга… Мне не нравится… Уж лучше, как я, жить в одиночку…

Примерно через пять минут я прибыл на место преступления. Было оно в переулке между двумя захудалыми магазинами и мясной лавкой, около черного мусорного бака, из которого исходил запах двухдневного гнилого мяса.

Я достал из кармана мобильный телефон и сфотографировал целиком всю картину преступления, затем сделал фотографию канализационного люка, на котором все еще, несмотря на моросящий дождь, красовалось больше кровавое пятно, потом – темно-красный отпечаток ладони на стене, мелкую россыпь красных капель из разбитого носа и темные стеклянные осколки, некогда бывшие банкой из-под пива.

«Интересно, каким был этот парнишка? – подумал я, осматривая переулок в последний раз, – Наверно, у него были друзья, может даже, родители. Друзья, конечно, будут скорбеть о нем, а бросившие его мать и отец о его смерти даже не узнают».

Мне всегда казались неразумными ситуации, когда детей отдают в детский дом. Чем они заслужили это? Тем, что судьбой и жестокими родителями было предрешено, что они нежелательны? Лучше бы они решили сделать аборт. Тогда ребенок умер бы, еще не узнав мир, еще даже не начав мыслить. Смерть – это страшно, но жизнь в детском доме, особенно в таком, каким было «жилище» убитого паренька – еще хуже.

Возвращение обратно домой мне пришлось немного отложить. Я вдруг вспомнил, что дома у меня нет ни хлеба, ни молока. Эти продукты можно было купить в небольшом продуктовом магазине, стоящем на углу пересечений моей улицы и другой, ведущей в центр города.

В магазине произошла неожиданная встреча.

В мире есть всего один человек, которого я могу назвать своим другом. С ним я дружил еще с самого детства, можно сказать, с пеленок. Так уж вышло, что наши родители познакомили нас друг с другом, а жизнь решила так, что друзьями мы останемся на очень долгое время. Своего друга я всегда считал неким исключением из общих правил. Хоть он и был намного старше меня, мне с ним было интересно разговаривать, и вообще, проводить время. Звали его Александром, Сашей, как я привык его называть. Он понимает меня, не осуждает, как остальные люди, и просто относится ко мне хорошо, тем самым заслуживая мое доверие.

Саша вслух никогда не осуждал мой образ жизни, но с недавних пор в наших с ним отношениях возникла какая-то проблема. Судя по всему, он решил вывести меня в общество.

– О! – удивился Саша, увидев меня, входящего в магазин, – Кого я вижу! Выбрался!

– Я никуда и не забирался, – угрюмо, не желая сейчас разговаривать, ответил я.

– А как же твое: «Лучшее времяпрепровождение – это сидеть дома»? Дома, ведь, всегда и сидишь!

Посетители магазина стали криво смотреть в его сторону, а Саша этого, кажется, не заметил.

– Давай потом поговорим, ладно? – попытался отделаться от него я, – Я спешу.