Валерия Дёмкина - Шторм Дельта

Я прочитал с обложки тетради, что её зовут Полина. Поля. Она уже не записывала за лектором. Пригнули головы и спали многие студенты.

– Поль. А что за дело?

– Мне нужно книгу написать.

Он приподнял брови и усмехнулся.

– И всё? Делов-то. Ну и что. Я бы на лекции всё равно ходил.

– На это времени нужно много. У меня нет его. Что ты понимаешь!

– Я понимаю, что нам зачёт сдавать ненормальной нашей.

Поля прогрызла колпачок насквозь. Я переступил руками по спинкам сидений и растёкся рядом с Лёшей. Он не чувствовал меня. Я повел носом. От него пахло упрямством.

Когда зажгли свет, студенты на клочках бумаги ответили лектору на вопрос о кровотечении из ран. Худые служители кафедры, похожие на египетских жрецов, собирали листки по рядам. Поля затолкала тетрадь в рюкзак, Лёша потянулся и положил ручку в карман. Они спустились к доске объявлений и нашли страницу, где говорилось, что они должны сделать, чтобы сдать экзамен.

– Наверное, можно и пропускать. Четверку всё равно можно будет получить. Особенно, если ты так уж учить собралась.

– По судебке я хочу пять.

– Это прямо так важно?

– Это прямо мой любимый предмет.

– Так ты в судебную медицину идёшь?

– Нет. Просто интересно очень.

Лёша вскидывает брови, а она берет его за руку и бодро ведет к выходу. Мы выходим из-за колонн в туман, набитый мутными огнями фонарей. Людские молодые цепи разделяются и тихо бренчат: одна за забором, по улице, другая огибает здания клиник и подсобок, третья натягивается вдоль замерзшей речки. Длинноволосая девушка в синем пальто бросает хлеб вниз, на лёд. Оттуда ей крякают. По мокрому тротуару, огражденному полосой чёрного снега, мы выходим к стеклянным дверям, чем ближе, тем торопливее шаги прохожих. За дверями люди становятся в очередь, чтобы спуститься в тоннель.

Мне показалось, я вырос. Немного, но всё-таки смотрю поверх шапок, помпоны пока немного мешают. Двери гремят. Они скрывают от нас приближение холодного жестяного червя. Мы входим в вагон. Двери ударяются раз – это задраивается сам червь, и два – вестибюль отсекает нас, мы отправляемся.

Свободных мест нет. Я потянулся вверх и погасил одну лампу. Темнота тоннеля осаждала поезд, я помог ей совсем немного. Поля посмотрела. Я хотел, чтобы она привыкла. Она расставила ноги шире, чтобы не упасть, и грызла ноготь. Когда на экране телефона сеть заняла все ступеньки, Поля нажала «поиск». Пятнами повисли обложки суровых учебников: в основном однотонные, торжественные. Нет нужды иллюстрировать смерть. Два слова, черная обложка. Этого довольно.

– Смотри, сколько. Всё судебка. Они разные немного. А вот атласы есть даже, – она показывает Лёше находки. Он не поднимает глаз от справочника по хирургическим узлам.

– Угу. Знать всё – маловато для этой тварной бабы. Она не поставит нормально, если ты пропустишь лекции. Я бы на твоем месте ходил. Это… Всё остальное ведь потом можно сделать как-нибудь.

– Ой, – она отмахивается и тут же вцепляется в следующий ноготь.

Я занимаю место разукрашенной уставшей женщины и вырастаю прямо перед Полей.

– Вот этот подходит, – я говорю, а сам боюсь своего голоса. Я похож на подземное эхо от звериного рычания. Голос вибрирует у меня в горле. Губы не двигаются. Куцым когтем я щёлкаю по экрану.

Поля приоткрыла рот, покосилась на Лёшу. Он увлечен книгой. Поля скачивает то, что я подсказал. Всю дорогу до конца она читает. Ногти больше не грызёт.

Мы выбрались на поверхность. Я бы подумал, что в другом городе, если б не те же красные усталые трамваи. Они клекотали в холодном туманном дыму, кружа по площади, и таращились вперёд старыми желтыми фонарями.

Я больше не трогал лампы и старался не попадаться Поле. В метро она посмотрела на меня, как голодный смотрит на полную тарелку еды. Я посерел между пассажирами и вышел на последней остановке. Хорошо, что я нашел своего человека. Но оказалось, что я пока плохо знаю, как помогать. Я точно способен на чудеса, но чтобы понять, на какие, нужно время.

В общежитии мне понравилось. Они вдвоем занимали маленькую комнату, обклеенную белыми обоями с парусниками. Мебель валилась сверху, еле держась за стены. Пасти казённых полок задыхались от книг. У окна желтели тумбочки. На одной в ряд стояли дезодорант, шампунь и мыльница. Уверен, за дверцей на нижней полке тоже порядок. Вторая тумбочка еле удерживала в себе предметы. Из открытой части торчали карандаши и тетради, сверху сдерживала беспорядок круглая пузатая коробка из-под печенья с набекрень надетой крышкой. Позади неё выстроились пузырьки с цветными жидкостями. На ручке висел початый столбик ватных дисков.