Басарай - Рассказы из маленькой комнаты

Но Ашман сказал:

– Вода может стать льдом, песок может остыть, а кирпич можно сломать, так и слова твои могут обернуться ложью. Чтобы развеять сомнения, я останусь сегодня здесь до тех пор, пока не увижу её своими глазами.

– Юнец! – крикнул Джахандэ. – Как смеешь ты говорить это султану, которого боится сама смерть? Если хочешь сохранить свою жизнь, о, глупейший из людей, тогда немедленно убирайся отсюда!

– Я не сдвинусь с этого места, – решительно сказал Ашман, сел и прислонился спиной к чаше дожидаться птицу.

Это заявление, слетевшее с его уст, стрелой вонзилось в голову султана. Он вскипел от гнева и негодования.

Поистине, вопросы единственного отважного человека среди всех жителей города, напоминающих молчаливые тени, обжигали эго султана, словно раскалённые угли. Стал он походить на разъярённого тигра с острыми, как сабля, когтями. Быстрее вспышки молнии вскочил он с кресла и, указывая пальцем на Ашмана, закричал что было мочи:

– О, мои верные стражники! Я, ваш султан, приказываю вам немедленно вышвырнуть этого наглеца за пределы города и никогда больше, ни при каких обстоятельствах, не открывать ворота перед ним и не пускать обратно!

Услышав приказ султана, стражники схватили Ашмана под руки и выдворили за ворота, оставив одного на произвол судьбы.

Выброшенный за порог родного города и лишённый возможности вернуться, он пустился в дальнее путешествие, ведомый желанием отыскать ответы на свои вопросы.

Дух Ашмана был твёрд, словно камень. Одну за другой преодолевал он дюны. Порой ему казалось, что его жизнь закончится здесь, в этой пустыне, повелителем которой был Самум. Свирепо налетая на путников, как хищник на добычу, он заживо хоронил их в тоннах раскалённого песка вместе с их товарами и верблюдами, не оставляя следов. Поэтому пересекать пустыню было делом опасным.

Ничего не зная об этом, Ашман брёл по пустыне, мучаясь вопросами о птице Чернюге. Палящее солнце лениво плыло по небу, и его тело покрылось испариной. Так долго он шёл, что усталость стала ему верной спутницей. Песок обжигал ступни, и невыносимая боль пронзала их при каждом шаге. Путь Ашмана превратился в настоящую пытку, но, не поддаваясь усталости, сохранял он спокойствие и упорно продолжал двигаться дальше.

Дни сменялись ночами, и стало казаться ему, будто потерян он среди золотистого моря песка. Глаза его устали и уже не отличали явь от вымысла, как вдруг на горизонте он увидел человека, который горевал, сидя около своего верблюда, нагруженного разным товаром. Подойдя к нему, Ашман увидел слезы на его щеках и сказал:

– Приветствую тебя, брат! Моё имя Ашман. Долго я иду по обжигающим пескам пустыни, и ты единственный, кого я повстречал. Ответь, что явилось причиной твоих слёз?

И так ответил ему человек:

– О, брат мой, послушай мою историю. Зовут меня Насир, я простой торговец. Вместе со своим караваном я решил пересечь пустыню в надежде добраться до города, где мог бы продать свой товар. Мы шли так долго, что ноги одолела усталость и все, капля за каплей, начали терять силы. Немного позже, услышав песни барханов, увидели мы, как прямо на нас надвигается высокая стена песка. То оказался Самум – повелитель песков и главный разбойник пустыни. Застыли мы в ужасе, не зная, что делать, и начали прощаться со своими жизнями. Налетел он на нас и безжалостно похоронил живьём весь караван в раскаленных песках. Я зажмурил глаза и упал рядом со своим верблюдом, а когда все стихло, выбрался из песка и увидел, что остались в живых только я и мой верблюд, а от каравана и следа не осталось. Из-за этого, мой брат, я и плачу и боюсь, как бы не встретиться с ним вновь.

– Не волнуйся, – сказал торговцу Ашман. – Если он появится вновь, мы избавимся от него раз и навсегда.

Услышав эти слова, Насир немного успокоился. Ашман помог ему подняться, и они двинулись в путь. Но не успели они пройти и десяти шагов, как вдруг неожиданно раздался шум, почернели небеса, запели барханы, и перед их глазами начала возвышаться огромная стена песка. И понял торговец, что это Самум возвращается, чтобы убить его. Упал он на колени, и побежали по его щекам слёзы. Но Ашман загородил его грудью и набрался смелости дать отпор неприятелю. Когда расстояние между ними сократилось до десяти шагов, Самум громким голосом сказал: