Басарай - Рассказы из маленькой комнаты

На западной стороне упомянутой выше площади возвышался огромный дворец из чёрного камня с множеством запутанных коридоров и сотнями комнат с высокими потолками внутри. Чтобы обозначить начало дня, в его центральной башне, которую было видно из любого конца города, каждое утро зажигали огонь.

Принадлежал этот дворец правителю города, султану по имени Джахандэ. Этот человек не был благородным и честным. Обладал он горящим взором и густой бородой, серебристым водопадом спадающей до самых стоп. Его грозный вид и скверный характер вызывали страх у самой смерти. Количество прожитых им лет было никому неизвестно. Даже придворные учёные никак не могли это выяснить. Звездочёты называли его человеком-загадкой, потому что не могли определить звезду, под которой он родился. Линий на его ладонях не смог обнаружить ни один хиромант. Создавалось впечатление, что их кто-то стёр, поэтому все попытки прочитать судьбу Джахандэ были тщетны. Говорят даже, что у него не было души, поэтому Иблис 3 3 В исламе Иблис – дьявол. не мог её искусить и преклонял перед ним колени.

Был он ещё и искусным лжецом. Да таким, что мог подделать саму истину, подобно тому, как копии полотен великих художников выдают за оригиналы или кусок обыкновенного стекла – за бриллиант, так, что ни один знаток не заметит обмана. Ложь была верной спутницей и помощницей в правлении султана. Сопровождавшая Джахандэ во всех делах, содержалась она в каждом его действии и в каждом его слове.

Люди давно привыкли к своей жизни во тьме и к страху перед Чернюгой, а султана считали достойным правителем. Никто из них и помыслить не мог, что он может обманывать их, ведь именно Джахандэ в день, когда птица накрыла город крыльями, сказал, что теперь каждый седьмой день недели нужно делать подношения птице, дабы остаться в живых. Часто можно было услышать, как жители говорят друг другу: «Если бы не наш султан, мы бы уже давно находились у Чернюги в желудке».

Однако был в Фархидаде один юноша по имени Ашман. На протяжении долгих лет вместе с остальными людьми делал он подношения Чернюге, но однажды сказал себе: «Я приношу еду птице, которую никогда не видел. Что если она вовсе не существует, и султан хитрит с нами?». После того, как этот вопрос возник у него в голове, он начал смотреть на всё другими глазами. Теперь чёрная как смоль одежда стала неуютной, и желание сбросить её не давало ему покоя. Сомнения в существовании птицы стали его постоянными спутниками. Днём ходили они за ним по пятам, словно тень, а ночью мешали спать, из-за чего сон его был настолько плох, что утром он выглядел так, словно употребил бандж 4 4 Т.е. наркотик. в огромном количестве.

И вот, когда наступил день собрания, тысячи людей заполнили площадь перед дворцом Джахандэ. Каждый житель принёс столько еды, сколько смог, и только Ашман явился на площадь с пустыми руками.

Султан вышел на балкон, располагавшийся на втором этаже дворца, и сел в золотое кресло, обшитое красным бархатом. Позади кресла с двух сторон стояли стражники, в чьих руках блестели остро заточенные сабли, а по правую руку от султана стоял их начальник Вардан, который со времени основания города служил ему верой и правдой. Джахандэ окинул взглядом людей, поприветствовал их взмахом руки и произнёс краткую речь, в конце которой сказал:

– Жители Фархидада! Делайте свои подношения Чернюге, а затем расходитесь по домам. Ночью она примет ваши дары и мирно продолжит спать дальше.

Выслушали люди Джахандэ и стали наполнять чашу едой. А Ашман подождал, когда все оставят подношения, и последним подошёл к чаше. Он ничего не положил в неё, а просто встал рядом. Султан, заметив эту странность, окликнул его:

– Эй, ты! Делай скорее своё подношение и отправляйся домой!

– Мне нечего положить в эту чашу, – ответил Ашман.

Джахандэ удивился этим словам и сказал:

– С ума сошёл? Не иначе как ты хочешь гибели для всего народа?

– А разве птица существует? – спокойно спросил Ашман.

– Юнец! – разозлившись, воскликнул султан. – Конечно, она существует! И если ты не хочешь лишиться жизни, то не забивай себе голову пустыми сомнениями.

– Если она существует, – продолжал Ашман, – то почему никто не видел её, кроме тебя?

Стоило султану услышать этот вопрос, как он тут же застыл в удивлении, а глаза у находившихся на площади людей широко раскрылись от изумления.

– Наглец! Как смеешь ты спрашивать меня об этом? Сомнения в истинности моих слов не должны возникать в твоей голове, ведь они правдивы, как и то, что вода в морях жидкая, песок в пустыне горяч, а глиняный кирпич твёрд.