Алексо Тор - Щелчок. Сборник историй

– Русская голубая. Поярче, конечно, оригинала, но ведь красиво? – художница подмигнула робко улыбающейся девочке. – Теперь он твой. Следи за ним. Хорошо?

В ответ девушка получила утвердительный кивок и взгляд, горящий радостью и благодарностью.

Девушка брела домой по вечернему городу, в надежде, что муза, покинувшая её, вернётся к хозяйке. Пора бы.

Сроки поджимали, а к последнему заказу она даже ещё не приступала. И отказать возможности нет. Нужно было платить за жильё. И чего уж, кушать тоже хочется.

От невесёлых мыслей девушку отвлёк детский смех. Около зелёных насаждений, низкорослых деревьев, играл ребёнок. Хельга узнала девочку-блондинку, которой днём рисовала котёнка. Художница никуда не спешила, так что решила поприветствовать маленькую знакомую, но, не дойдя пары шагов, остановилась. Она взирала на котёнка с зелёными глазами, чья шёрстка отливала чистейшим голубым цветом, а шея была украшена ярко-розовым бантом.

Хельга смотрела на нарисованного днём котёнка.

Вот только он был живым.

Настоящим.

Девочка заметила подошедшую взрослую и, улыбаясь от уха до уха, радостно заговорила:

– Спасибо, фрау, за котёнка.

Хельга молча кивнула и быстрым шагом направилась в сторону храмов. Через пятнадцать минут она была на месте. Внимательно осмотрела все дневные рисунки – священнослужители решили их оставить: цветы, птицы, звери. Все на месте. Кроме одного. Там, где днём был рисунок голубого котёнка, лежал чистый площадной камень.

Одна и та же мысль билась у девушки в голове:

«Этого не может быть».

Пробуждение было тяжёлым. Всю ночь девушка не сомкнула глаз, размышляя о случившемся, и лишь под утро её сморила усталость. Но тяжёлые мысли не ушли.

Как такое могло случиться? Каким образом котёнок, что ещё днём был рисунком на площади, вечером стал вполне реальным?

«Либо галлюцинация, либо сумасшествие. Но стоит проверить, чтобы убедиться».

Девушка прошла к мольберту и, взяв в руки уголь, стала рисовать. От этого занятия её не отвлекли ни звук открывающейся двери, ни шаги.

– Могу я поинтересоваться, чем ты занята?

Мужчина лет сорока, с волосами, собранными в хвост, и ухоженной бородкой, стоял в дверях. Его белый костюм смотрелся пусто на фоне заляпанной краской квартиры.

– Пытаюсь оживить рисунок, – не оборачиваясь, произнесла девушка.

– Хм. То есть решила прислушаться к словам критиков? Это хорошо, ведь…

– Нет. Я действительно пытаюсь ОЖИВИТЬ картину. Всамделишно.

– Всамделишно? Что это, вообще, за слово такое? Ты что, окончательно свихнулась? Нет, я знал, что творческие люди – со странностями, но чтобы так…

– Не получается…

– Что ты там бормочешь?

– Я говорю, что не получается.

– А ты чего ждала, что в комнату с картины вылетят бабочки?

– Бабочки… Вольф?..

– Что?

– Тебе нравятся бабочки?

– Ты о чём?.. Ну, я не считаю их противными. Да и на свету они переливаются красиво. Вот прямо как эта…

Перед лицом Вольфа порхала пара чёрных бабочек. При каждом взмахе своих крылышек бабочки колыхались, словно сотканные из дыма. От насекомых в воздухе тянулись серые шлейфы. И вели они к холсту, где из-под руки Хельги в комнату выпархивала ещё одна угольная бабочка.

– Этого не может быть… – мужчина прикоснулся в ближайшей бабочке, и та оставила на коже чёрный след.

– Ага, – Хельга улыбалась от уха до уха, – не может. Но это есть, и оно порхает.

– Галлюцинация?

– Вряд ли.

– Надышались краски?

– Раньше тоже дышали, такого не было.

– Помешательство?

– Одновременно у обоих? И это не считая той девочки с котёнком.

Уже битый час художница, на пару со своим агентом и другом по совместительству, пыталась найти логическое – ну или хотя бы разумное – объяснение тому, что нарисованные бабочки покинули холст и сейчас преспокойно сидели на краю блюдца со сладкой водой, опустив туда свои хоботки.

– Тогда либо мы оба свихнулись, либо ты подняла своё мастерство на новый уровень.

– Раньше я так не умела.

– Раньше ты и в галереях не выставлялась. Теперь же твои картины покупают. И не задешёво. А с твоей новой способностью мы сможем заработать ещё больше.

– В этом я сильно сомневаюсь.

– Почему же?

– Потому что до твоего прихода я пыталась оживить щенка, табун лошадей и динозавра.

Вольф удивлённо приподнял брови.

– Но так как мою квартиру не разнесли лошади, а нас не съел Ти-рекс, оживает далеко не всё.

– А как же они? – мужчина кивнул на бабочек.