Человек, у которого ничего не было, умудрялся что-то отдавать другим…
Главное – поставить перед собой цель
А потом пришла болезнь.
Первый месяц он ходил, словно оглушённый. Ужасно раздражался, когда о нём начинали заботиться, угадывать его желания, когда в разговорах с ним непроизвольно меняли интонацию – всё это словно бы клеймо на нём ставило. «Болен неизлечимо». Родственники прокручивали мысленно месяцы назад: а если бы годом раньше прошёл обследование, когда забеспокоило? Если бы они настояли? А при нём умолкали и начинали разговаривать о чём-нибудь весёлом, от чего он тоже раздражался.
Потом привык. Нашёл себе чудодейственную методику питания. Наотрез отказывался от врачей, сходив к ним по инерции ещё несколько раз.
Пытался продолжать своё строительство. Сын был далеко, дочь – в этом же городе, но так же далеко, как и сын. Жена… Бизнес…
На его похоронах было много народа. Он уже лет десять, как не работал на заводе, однако даже оттуда приехало на автобусе человек сорок. В комнате, где он лежал в гробу, теснились траурные венки. Последние три года Сергей Иваныч строил себе дом, давнюю мечту детства, просторный, высокий, комнаты в этом доме были огромными, но венки всё равно занимали всё пространство вдоль стен там, где он лежал теперь.
Перед тем, как ехать на кладбище, покойника отпевали. Отец Олег читал молитвы звучно и чётко, кадило в его правой руке мерно покачивалось. Кончив отпевание, он повернулся к присутствовавшим и, складывая вместе епитрахиль и поручи, произнёс небольшую импровизированную проповедь. Рассказал, что делать с иконкой и освящённой землицей, разрешил пришедшим небольшое послабление в поминальной трапезе (шёл Филиппов пост), хотя и попенял на возможное наличие спиртного на столах. Не водкой поминают человека, сказал, лучше за душу его молиться и на службе побывать. С намёком вспомнил людей, которые так старательно делят наследство умерших, что потом делаются врагами на всю жизнь, братья ссорятся с братьями, сёстры с сёстрами… Бесы искушают, сказал.
Отец Олег исповедовал покойника перед смертью. Вероятно, что-то вспомнив из исповеди, он перед самым уходом бросил последний взгляд на умершего. Не унывайте, сказал потом вдове, это по маловерию нашему мы пугаемся неизвестного, а христианин радуется тому, что к Богу идёт. Покойник-то, видите, как лежит? Лицо спокойное. Он ведь много лиц на отпеваниях видел. Не у всех такое спокойное лицо бывает, сказал.
Сергей Иванович действительно выглядел, как светлая восковая кукла. Черты лица его не расплылись, не деформировались, не приобрели бурого или землистого оттенка. Он лежал действительно просто и спокойно.
Да и вообще простым человеком был. Болел душой за друзей и родных. Переживал за рождавшихся, возраставших, выходивших замуж и женившихся. Бывая в церкви, всегда приносил просфорки другим в угощение. Значит, и молебен за других заказывал. Не держал зла на обидевших его, а ведь обижали его иной раз крепко. И деловые партнёры обманывали на крупные суммы, и дети подкидывали нежданных проблем. Да и с родного завода, на котором он начинал после армии простым рабочим и где быстро взлетел до начальника цеха, вынудила его уйти банальная человеческая зависть. Однако же вот, приехали и с завода…
Пятьдесят три года всего. Последние полтора боролся с болезнью, но она всё-таки победила. Хотя в чём-то он её обыграл – погулял на свадьбе любимого крестника, сына сестры. Тяжело уже ему было подниматься, но всё-таки сел за руль и приехал на торжества, посидел за праздничным столом, порадовался искренне молодой жизни. А через пару месяцев – вот…
Вот почему так? Отец Олег, если Он любит, то почему так наказывает? Все мы хотели это спросить, только не решились.
Я знал Сергей Иваныча лишь последние годы его жизни. Сразу же запомнилась его улыбка и смех. Он мог давить на людей, умел быть настойчивым, иногда даже упрямо-настойчивым, но смех выдавал его: он смеялся так, как смеются никому не желающие зла. Наверное, те нечестные компаньоны, кидавшие его, воспринимали это как слабость.
Последние годы его жизни были временем особенным. Дети подросли. Дочь замужем, и внук – радость. Сын жил в другом городе. На сына он как раз и «давил» до его отъезда, много «давил». Казалось Сергей Иванычу, что сын не по той дорожке идёт, не тем делом в жизни занимается, не с теми людьми общается… Он его и в институт пристроил, и к бизнесу своему подключить пытался. Дочь что? Выросла, замуж отдал, и пусть муж с ней сам разбирается. А вот сын – наследник, твоё продолжение, отцы поэтому всегда переживают за них и почти всегда не умеют понять, что сыновья выросли и стали самостоятельными. С ними надо как с равными себе общаться. Не ребёнка бестолкового видеть, а личность. Получалось ли?..
Читать дальше