Владимир Буров - Граф – М

– Да, обычно бывает наоборот.

– Здесь что-то необычное.

– Может быть они за ней следят.

– Она не дочь премьер-министра, чтобы за ней следить.

– Как раз это может быть. Если правда, что у нее отец – Главный инженер завода. Там, как я слышал, сейчас выдают всем акции. Люди радуются. Если обычные люди зарабатывают на этом по пять-десять тысяч долларов, то легко можно предположить, сколько будут иметь директор, главный инженер, главный бухгалтер, парторг.

– Во сколько, ты думаешь? Раз в десять?

– Сейчас посчитаю. Так, семь ю восемь… Щас. Есть!

– Сколько?

– Больше, чем в три тысячи раз.

– Это много?

– Это очень много. Например, ты сколько платишь за обед?

– Рубль.

– Это когда было. Сейчас рублей пять, я думаю.

– А он платит?

– Он? Не меньше тысячи.

– Это много.

– Ну, не меньше пятисот. А скоро будет платить по две с половиной.

– За обед?

– Да. Из этого можно сделать только один вывод.

– Да. Какой?

– Деньги девать просто некуда. Можно потратить на обед две с половиной тысячи. Не выбрасывать же их на самом деле.

– С вас триста пятьдесят рублей, – сказал приблизившись шашлычник. И добавил: – Нашли деньги-то, наконец.

– Спасибо, да, – поспешно ответил я, видя, что Наташа настроилась на грубый ответ ему. Вроде того, что, мол, иди воруй дальше, или просто:

– Не твое дело. – И про себя: – Тварь. – Хотя здесь, я как понял, все было по-честному. Как обычно сто сорок граммов заменяли на сто двадцать, но не на восемьдесят, как делают бывает некоторые.

– Хочешь торговать шашлыками? – спросил я ее.

– Я? Кто меня возьмет.

– Я куплю тебе это место. Деньги будут.

– Я не люблю контролеров. Начнут приставать, что недовесила, обругаю матом, все равно попросят уйти. Нет, я бы не против, но не получится. Мне легче тарелки собирать, но за это мало платят.

– Вообще, я думаю, если не воровать, то ничего не заработаешь, – послышался голос за нашей спиной.

– Явилась – не запылилась, – брякнула Наташа. – Натрахалась? Деньги все засадила.

– Это вопрос?

– Нет, это ответ.

– Где ты теперь денег возьмешь. К отцу попрешься?

– Я никогда об этом не думаю. Ко мне деньги сами приходят.

– Мне бы так, – сказала Наташа. И добавила: – Давай обменяемся.

– У тебя что? – сказала Галя.

– Термос.

– Как термос, немецкий? Или американский? – спросила Галя.

– Немецкий, но сделан в Китае.

– Вряд ли меня это заинтересует.

– Но он необычный. Он разбит. Представляете? Купила отличный китайский термос с цветами. Цвет – темная вишня, как я люблю. Сам открывается. Крышка быстро отворачивается, и термос автоматически открывается. Надеваю вишневую крышку, и доступ к воде автоматически перекрывается. Как автоматическая коробка передач в Тойоте.

– А ты ездила на Тойоте?

– Почему бы нет? Сейчас во Владивостоке делают беспошлинный импорт. Бросают в Японии новые запчасти в море, а здесь их собирают, как металлолом восьмидесятых. Машина новая, а брать с нее нечего. Поэтому. Поэтому здесь полно японских тачек с коробками автомат. Я сначала не понимала:

– Зачем тачке коробка автомат? Для тех, кто не научился ездить? Нет, оказывается. Я поняла в этом есть большой кайф, мозг радуется, как будто нашел счастье. Так же был сделан и этот термос.

– Был? – спросила Галя.

– Нет, он есть, но без колбы.

– А где она?

– Ее сглазили. Вы знаете, что такое сглазить вещь? Вы в детстве одевали прохладным вечером новые ботинки, только сегодня или вчера купленные? Одевали? Тогда возможно вы знаете, как происходит сглаз:

– Вам просто наступают на новую кожу, чтобы лучше носились. Делают это со словами:

– Надо обновить.

– Да, я это знаю, – сказал я.

– Но это можно сделать еще проще. Надо только спросить:

– Ты купила новый термос? Всё – считай, что термоса у вас уже нет. Этим вопросом его сглазили. И он разбился. – На глазах у Наташи выступили слезы.

– Кто тебя спросил о нем? – сказала Галя, – мужик?

– Мать конечно. Мужик не может навредить словами, только если на вас наступит.

– Я согласна, – сказала Галя. – Только если слово мать заменить на слово отец.

– А если мужик близкий? – спросил я.

– Таких не бывает, – сказали обе почти хором. И добавили:

– Если не считать тебя, конечно, – и обняли меня беззаветно.

– Вы платить будете? – опять подошел шашлычник.

– Тебе уже заплатили! – рявкнула Наташа. – И вообще, ты нам мешаешь.

– Вы не платили, – сказал он и угрюмо отошел, но недалеко. По крайней мере, до своего мангала он не дошел.