Алексей Еремин - Лирика. Однообразные рассказы о типичных ситуациях из жизни обычных людей

Великая любовь, расставшись – ждала, не могла встречаться. Каждая буковка этой фразы, словно маленький клещ своими крючочками впивалась в сердце. И становилось ещё больней, когда он видел на лобовом стекле себя – постаревшего, располневшего, идущего с одышкой и утирающего платком лоб и её – взрослую, с мужем, с детьми, спускающуюся стройными ножками как всегда в туфельках на высоком каблуке по переулку, и понимал, какая же она сейчас, как тогда, уже невозможно давно, много пустых лет назад, какая она ладная. Самая ладная.

Автомобиль поехал медленнее, медленнее, словно сбрасывал скорость перед светофором, потом очень неспешно, как в замедленной съёмке, наискосок пересёк встречную полосу и осторожно съехал в глубокий кювет заросший травой. Мёртвое лицо Андрея сильно разбилось о руль, руки протянулись к лобовому стеклу, словно он хотел через него куда-то вылезть.

В детстве, каждое лето мы снимали дачу в Подмосковье. Дачный посёлок у железнодорожной станции с тех пор сохранился в памяти набором чётких открыток, некоторые из которых приходили в движение.

Мама, с красным лицом в капельках пота, в пышной завитой причёске русых волос, шла по песчаной дорожке между гряд клубники, несла по тяжёлой сумке с долгожданными вкусностями.

На горе серого песка в колючих блиндажах из хвойных веточек, в окопах и норах укрыты тёмно-зелёные танки и пушки, – я и кто-то рядом, набрав в левую горсть камешков, расстреливаем вражескую оборону. Брызгами взлетает песок, а от прямых попаданий пластом оседает на блиндажи.

Открылись глаза. На красных занавесках гномики в синих штанишках и курточках, остроконечных колпаках, что сложились назад под апельсиновой тяжестью помпонов, в апельсиновых гольфах и чёрных курносых ботинках с серебряными пряжками. Один гном тащит сгорбившись вязанку хвороста, другой, стоя на колене, занёс молоток над невидимым гвоздём, третий бросает за спину лопатой землю, четвёртый катит пустую тачку. Красная ткань и синие с оранжевым фигурки гномиков пропитаны светом, и кажется, за окном удивительно и хочется туда. Приподнимаю голову, – щека и ухо припотели к вытянутой по кровати руке, и кожа руки не сразу отпускает их, мгновение ещё держит, оттягивает кончик уха. Сажусь в кровати. В комнате сумрак и душно. Из-за закрытой двери слышу неразборчивый разговор, – говорят тихо, чтобы меня не разбудить, а я уже не сплю, это смешно, я улыбаюсь и решаю выбежать к ним с криком и напугать.

Выбегаю из-за угла последнего дома; за канавой поросшей травой несколько сосен на песчаной подушке осьминогом схватили песок. Песчаный островок огибает, раздваиваясь, тропинка. Слева высокая трава и лес, впереди футбольное поле, ворота из жердей без сетки, в рамке на вытоптанном пятачке уже бегают за мячом ребята, – не успел к началу, – глаза за мгновение наполняются слезами.

После дождя сыро и прохладно. В ночном небе просвечена фонарём крона березы. Шевелятся косы ветвей, воняет клопами, глухо падают с листа на лист тяжёлые дождевые капли, и сухо, почти неслышно, по одному осыпаются клопы.

Вставляю ногу в кожаной сандалии (коричневой, плетёной в решётку из узких ремешков) между воронёных прутьев калитки, другой ногой толкаюсь, и под скрип петель выезжаю со двора на улицу. Улица пустынна, земляная дорога мокрая и скользкая, блестит на солнце, как кожаная спина дельфина. В конце улицы, за огромной мутной лужей, лежат посреди дороги, как сфинксы, чёрная и рыжая дворняги, Валет и Зойка. Пахнет горьким дымом, кто-то жжёт листья. Все уехали, а меня заберут только завтра.

Скучно.

В последние годы я шёл по жизни через череду забот и развлечений, события влекли меня, не требуя решений, и я жил, не в силах остановиться и почувствовать своё место в жизни. Но иногда вспоминался подмосковный посёлок, пустынная платформа с домиком-кассой и зелёными скамьями, и тогда хотелось приехать туда одному, чтобы вновь пережить детство, чтобы успокоиться и понять себя.

Но время шло. Проходило лето, затем осень, завершался год. Вновь наступала весна и вновь проходило длинное лето вдали от моего детства. Но с каждым прожитым годом желание вернуться в прошлое становилось сильнее. Однако и в этом году лето прошло в семейных заботах о сыновьях, осень в работе и путешествии по другим, увлекательным, но незначимым для моей жизни местам. Только зимой, в декабре, скрыв от семьи, взял отгул и решился на путешествие в детство.