Владимир Буров - Пугачев и Екатерина

– Проверь еще раз.

– Зачем? Кто из нас киллер, я или вы? – И возница опять хлопнул кнутом по лошадям.

– Одно слово: Хлопуша, – сказала дама, и спросила, обратившись к своей подруге: – Неправда ли?

– Н-да, – ответила Даша. А первую звали София. – Надо было брать побольше охраны.

– Так ить подозрительно было бы, – ответила София. Она вынула из шкатулки фляжку с французским коньяком, подарком Вольтера, сделала пару глотков и протянула Даше. Она тоже выпила.

– У нас закуски нет?

– Так есть, сушеная оленина и трюфеля.

– Трюфеля грибы?

– Та не, конфеты.

– Тогда давай конфету.

Они выпили еще по паре глотков. Потом еще по одному. И запели.

– Ну, чё?

– Чё?

– Эй, ямщик?!

– Да, мэм, я вас слушаю, – ответил возница.

– Эй, ямщик! Гони-ка к Яру! – крикнула первая.

– Да поспевай, брат поскорей! – Вторая.

– Да тащи сюда гитару!

– Чтобы было веселей.

– И все вместе! – махнула София ямщику:

– Эй. Ямщик, гони-ка к яру, да поспевай, брат, по скорей, не забудь с собой гитару, чтобы было веселей. Эх, не забудь с собой гитару, чтобы было веселей.

– Эй, ты, Хлопуша, давай-ка, исполни нам соло! – крикнула одна из дам. Она так далеко высунулась из кареты, что дверь отрылась. Девушка почти уже упала на землю, но успела зацепиться за ручку.

– Держите ее за ногу! – крикнул парень второй даме. – А то упадет.

– Я уже держу! Но, боюсь, не удержу. Меня тоже тащит в эту бездну. Я сейчас ее отпущу, иначе мы погибнем вместе.

– Не отпускай меня, Софи, – взмолились Даша, – я разобьюсь.

– Я не могу удержать тебя. – И добавила: – Где этот Хлопуша? – Она хотела сказать, чтобы возница остановил лошадей. Но тут он сам сказал, что остановить коренного не может.

– Как? Когда я тебе давала аванс в пятьсот золотых, ты сказал, что можешь все.

– Да, сейчас, что-нибудь придумаю.

– Ты не успеешь, я не могу удержать ее.

– Сейчас, сейчас.

– Впереди нет поворота?

– Нет, только обрыв, но до него еще сто метров. Я думаю успеть.

Тройка летела по дороге, над которой нависали ветви больших деревьев. Солнце едва пробивалось сквозь листву.

Возница перелез на лошадь, чтобы заставить ее остановиться, можно сказать, своими руками. Но бесполезно, Рыжий Помидор, как звали коренного, шел, не снижая темпа.

– Думаю, бесполезно! – крикнул он. – Парень не слушается.

– Почему, больван?

– Мне кажется, он почувствовал какую-то опасность. А значит, нам нельзя останавливаться.

– Хорошо, парень, – сказала София, – я согласна, давай разобьемся.

– Зачем разбиваться всем? Бросьте ее. Кто она такая, чтобы держать ее в такой критический момент?

– Даша…

– Да таких Даш видал я во Франции.

– Вы были во Франции?

– Да уж наверно был.

– Чё-то я такую курносую морду во Франции не встречала, – с трудом выдавила из себя Даша, уже почти касаясь плечом земли. Дидро – да, Вольтера – да, Руссо попадался, но тебя там не было.

– Вы в такой момент болтаете о совершенно второстепенных вещах, – сказал София, – а я уже больше не могу держать. – Она действительно отчаянно упиралась ногой в противоположную сторону кареты, которая была обита красным бархатом, а на крючке, пытаясь сорваться, болтался инкрустированный пистолет. На другой стороне тоже был пистолет, но в случае смертельной опасности она не смогла бы до него теперь дотянуться.

Даша хотела последний раз попытаться подтянуться, и зацепиться второй рукой за подножку кареты, но побоялась вместо этого просто вытащить Софию из кареты. Она только сказала:

– Вам бы Француз, – она имела в виду возницу, – надо было сразу помочь мне, а не лезть на лошадь. – И не давая ему ответить, добавила: – Впрочем, я не удивлюсь, если вы сделали это нарочно. Не понимаю только, какой вам прок от моей гибели.

– У меня не будет свидетелей, – ответил возница.

– А я ничего такого не видела.

– У меня не будет свидетелей, не видевших меня во Франции.

– Простите, может быть, я ошиблась, – жалобно сказала Даша, – мэй би, вы там и были, а это я обозналась, и вас не заметила.

Парень нагнулся с козел, и протянул даме руку.

– Спускайтесь ниже, – прошептала она, – я вам не смогу помочь.

– Не могу.

– Не тянитесь к моей руке. Просто возьмите за платье.

Парень взял девушку за платье, и в этом время карету так сильно тряхнуло, что платье порвалось. Материя была крепкой, но три пуговицы на самом животе не выдержали высокого напряжения, и отлетели, как шрапнель. Он, может быть, и удержал бы ее, но две их трех золотых на голубом фоне пуговиц попали ему в лицо. Одна из них – в глаз.