Тина Телегина - Назад нельзя

Инцидент спасительно выбил из колеи тяготивших мыслей.

Иванна окинула пассажира любопытным взглядом. Среднего роста. Подтянутый, статная осанка. Образ, не лишенный мальчишеской легкомысленности, несмотря на оттенок презентабельности, который приобретают мужчины в районе сорока. Неистребимая сосредоточенность взгляда выдавала семейное положение, однако кольцо на безымянном пальце отсутствовало. Губы в меру пухлые, линия рта плавная. Должно быть, мужчина являлся обладателем обаятельной улыбки.

Случившийся конфуз создал небольшой затор в проходе. Не ожидавшие заминки пассажиры, не рассчитав скорость, врезались в спину Иванны, тем самым подталкивая ее к завершению нежданной встречи.

Заняв место, указанное в посадочном талоне, Иванна на мгновение удивилась случайному соседству с незнакомцем, но, отвернувшись к иллюминатору, спешно переключилась на обдумывание терзавших ее мыслей.

– Так дольше не может продолжаться, – констатировал внутренний голос.

По мере отдаления от земли ситуация не казалась ни более эфемерной, ни предполагающей простого решения. Решение было, и только одно – выход из ситуации. Но это никак не зависело от чьей бы то ни было воли.

В какой-то момент лайнер вошел в зону турбулентности. Естественная реакция в виде выброса адреналина дала кратковременное облегчение. Страх ушел. Вернее, трансформировался, избрав другое русло.

Стало нестерпимо холодно. Ее даже бросило в дрожь. Хорошо, хоть этого нельзя было заметить на фоне всеобщей тряски. Иванну мучил один и тот же вопрос, с бестактной назойливостью сверлящий мысли: «Почему нельзя все решить раз и навсегда?!».

А может, упасть сейчас было бы не самым дурным исходом. Она на секунду представила последствия подобного происшествия. Груды дымящегося металла где-нибудь на земле, вокруг много людей, пожарные и машины скорой помощи. Но в помощи больше никто не нуждается. Какой простой выход из сложной ситуации.

Конечно же, Иванна всерьез не думала о том, чтобы так глупо закончить жизнь. Но глядя на воображаемую картинку со стороны, видела в подобном исходе долгожданное избавление от разъедавшей изнутри паники. Бояться становилось невыносимо.

Сжав пальцы в кулак, она ощутила, насколько холодной, прямо-таки ледяной была ее кожа. На секунду обратила взгляд на людей, заполнявших пространство салона.

«Нет! Это неправильно! Такое простое решение стало бы избавлением для меня. Но ведь все эти люди тоже стремятся к чему-то определенному…».

Продолжать глупый монолог становилось бессмысленно. Иванна была первой поборницей конструктива. Но случившиеся сейчас размышления не столько имели под собой основания, сколько заполняли пустоту, воронкой засасывающую в себя. Помогали отодвинуть панический, животный страх на второй план.

Неизвестно, чего Иванна боялась больше: нелепой смерти или неизбежной благополучной посадки, требующей, наконец, взять себя в руки и продолжать «держаться молодцом». На мгновение она ощутила себя беспомощной и одинокой. Но не выпрашивающей пощады или внимания. Просто одной, не принадлежащей ни к какому клану, ни к какому сообществу или семейству. Затерявшимся человеком без рода и племени, оказавшимся вдруг на высоте десятка тысяч метров над землей, не властным ни над своими мыслями, ни над чувствами.

Самолет в очередной раз тряхануло.

Антон не был ни большим знатоком женщин, ни любителем упасть в грязь лицом, но что-то заставило его совершить этот, на первый взгляд, опрометчивый поступок.

Прежде чем решиться на авантюрную затею, спонтанно возникшую в голове, мужчина еще раз незаметно скосил глаза в сторону. Сосед по креслу слева спал беспробудным сном. Значит, свидетелей его преступному деянию не предвидится. Снова переведя взгляд на случайную знакомую, Антон удивился очередной за этот вечер перемене своего впечатления об этой особе.

Сейчас она выглядела хрупкой, встревоженной и беззащитной.

Ни в ее золотистых локонах, ни в тяжелом ванильно-сандаловом шлейфе туалетной воды, ни даже в содержимом декольте не было больше ни оттенка агрессивной женской зрелости. Напротив, ее тонкие запястья и немного растерянное выражение лица добавляли внешности оттенок неловкой юношеской наивности, неготовности принять реальность как есть.

Долго не раздумывая, чтобы не смалодушничать, Антон накрыл ладонью руку соседки. Как он и ожидал, его жест встретил скорее инстинктивное сопротивление. Давая понять невозможность выбора, Антон спокойным целенаправленным жестом опустил взметнувшуюся в мимолетном смятении руку женщины на подлокотник кресла.