Сергей Баев - Наши в городе. Сборник новелл

– Я понял! Вам бы, дедушка, директором в супермаркете работать.

– А мне и здесь неплохо. Так берёте или нет?

– С удовольствием беру! А скажите, откуда такие редкие розы?

– Из Голландии. Последний букет остался. Так что, молодой человек, вам крупно повезло. И девушке вашей определённо понравится…

Довольный юноша расплатился, схватил букет и помчался к Дому Офицеров. Он опоздал на десять минут, но Маши ещё не было. Вадик торчал под моросящим, гнилым дождём, а мысли вихрем проносились в его голове: «А вдруг, она только что ушла, не дождавшись? А если, она не смогла по каким – то причинам прийти? А может быть, она не успевает?»

…В это время Маша, как шпионка пряталась в магазинчике напротив и через витрину с интересом наблюдала за Вадиком. Из книг и фильмов она знала, что приличные девушки, как правило, задерживаются, а преданные, честные, надёжные парни всегда ждут. Однако, на сколько именно полагалось опаздывать, она не ведала. Часы отсчитывали тягостные минуты, а она всё стояла и глядела на промокшего, измученного Вадика, не решаясь шагнуть на улицу.

…Вадик заботливо спрятал букет под куртку и постоянно пялился на часы: половина четвёртого. Он также понятия не имел сколько в таких случаях необходимо ждать, но твёрдо решил для себя, – стоять хоть до вечера, хоть до девяти…

Около четырёх Маша тяжело вздохнула, поправила вязанную шапочку и, наконец, вынырнула из магазина. Вадик не обратил внимания на безвкусно одетую девушку, покосился налево и принялся дальше стучать зубами от холода.

– Здравствуйте, Вадим. Я кажется немного опоздала?

– О, Маша! Как я рад вас видеть! Вот это вам…

– Какие красивые и печальные, изящные и грустные розы. Спасибо, мне ещё никто не дарил цветов.

– Я безумно рад, что они вам понравились.

…Маша осторожно приняла букет и почувствовала себя жутко не комфортно. Ей казалось, что все вокруг глазеют на неё, показывают пальцем и смеются над ней. Ей хотелось срочно провалиться сквозь землю. Состояние неловкости, непонятного стыда угнетало её и она тихо вымолвила: «Эти цветы… Это так неожиданно… Я почему- то стесняюсь этого шикарного букета… Мне и радостно, и тревожно одновременно…»

Вадик не придал особого значения её словам и робко предложил пойти в кафе; ему не терпелось, хоть немного отогреться, тем более, на цветах он так ловко сэкономил, что мог себе позволить, угостить девушку кофе с пирожными, как никак, в помещении тепло и уютно, можно долго болтать, потягивая напиток, а не мотаться по улицам в холодную пору. Он искренне верил, что поход в кафе при первом свидании, – это вполне пристойно и не придётся целоваться где-нибудь в вонючем, тёмном подъезде.

Маша на минутку задумалась и представила себе, как все в кафе станут пялиться на букет, на них и ехидно перешептываться за спиной; такой вариант представлялся ей невыносимым и она ответила: «Вадим, я тут недалеко живу, мне необходимо сбегать домой, дать бабушке нужные таблетки; заодно, поставлю цветы в воду, чтобы не завяли. Тут за углом находится кафе, ступайте заказывайте кофе, а я через пятнадцать минут буду. Идёт?»

Юноша молча кивнул и направился в сторону заведения. Маша быстрым шагом двинулась к проспекту Кирова…

…Первый раз в жизни Маша, совершенно не желая того, обманула человека; никакой больной бабушки у неё не было, она элементарно хотела избавиться от ненавистных, смущающих цветов, но при этом намеревалась не ранить тонкую душу своего воздыхателя

Не осознавая своего внезапного страха, ругая себя за непреднамеренную ложь, она чуть ли не бегом мчалась к своему дому.

Розовый шарф развивался на ветру, как израненное знамя, жёлтая, вязанная шапочка промокла и потеряла свою первоначальную форму, белая куртка, – символ непорочности, – забрызгалась грязью. Маша уже находилась в двух шагах от дома и всё больше ненавидела себя за боязнь окружающих, за детскую трусость, за беспомощность. Несмотря на свои восемнадцать лет, она, без всякого сомнения, застряла в детстве и не имела ни малейшего понятия, как выкарабкаться во взрослую жизнь. Её слишком часто злобно обижали в школе, каждодневно садистски унижали дома, поэтому, она ежеминутно ощущала себя маленькой серой мышкой, от страха забившейся под плинтус.

Единственный человек, поддерживающий её все эти годы, – подруга детства, соседка по дому, непоседа из параллельного класса, Таня. Они были настолько разные, что тянулись друг к другу, как разноимённые полюса магнита. Таня постоянно защищала Машу и во дворе, и в школе, иначе её совсем затюкали бы злые, жестокие дети.