Геннадий Мурзин - Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе

– Именно так, гражданин начальник.

– Откуда известно?

– Результат глубоко анализа. Несколько недель потратил. Понял, что мой «контингент», самый для меня безопасный. Такие важные люди не пойдут жаловаться в милицию. Им это не с руки. Себе дороже, точнее, общественному положению.

– Хочешь сказать, что знаешь, где и кем работает пострадавший от твоих рук?

– Догадываюсь: большая шишка. Персональная-то машина с тремя нулями. Представляете?

Генерал лишь что-то буркнул в ответ и приказал увести задержанного.

После того, как закрылась дверь за Минкиным, в кабинете повисла тягостная тишина. Генерал Семенов, мрачно насупившись, молчал, а полковник Муратов посчитал, что лезть в душу шефа неуместным.

Через несколько минут начальник областного управления внутренних дел встал, подошел к окну и стал глядеть на пустынную в этот поздний час улицу. Он заговорил, но как бы сам с собой:

– Интересная получается ситуация.

Муратов заметил:

– Я о том и говорил.

Семенов пропустил мимо ушей реплику подчиненного.

– Налицо – вещественные доказательства преступлений, но нет потерпевшей стороны.

– Есть, товарищ генерал, но…

Семенов вновь проигнорировал слова Муратова, однако, повернувшись в его сторону, спросил о другом:

– Кстати, не запросить ли через ЭВМ сведения о других потерпевших?

– Я это уже сделал.

– И как?

– Увы! Двоих даже приглашал на опознание, но они в изъятых вещах своих не обнаружили.

– Чепуха какая-то получается.

– Судя по показаниям подозреваемого, его жертвы никогда не обратятся в милицию. Поэтому…

Генерал прервал Муратова:

– И… что же нам делать, полковник?

– Остается одно: отпустить задержанного, так как предъявить ему ничего не можем, точнее выражаясь, вы не хотите.

Генерал встал, тяжело вздохнул.

– Что ж, ничего не остается, как выбрать из двух зол – наименьшее… Пусть Эльза Ивановна остается по-прежнему в неведении о случившемся с ее мужем на самом деле. Разве мне нужны еще враги?

– Не нужны, товарищ генерал, – подтвердил, улыбаясь, Муратов.

– А Минкин?

– Пока – ничего. Но, уверяю вас, от меня не уйдет, и в другой раз так легко уже не выскользнет из моих рук.

Копия газетной публикации.

Каким нам представлялся образ преступника некоторое время назад? Этаким чудовищем-громилой, один вид которого должен был приводить обывателя в ужас. У такого, говорили нам специалисты, на лице написаны все самые отвратительные человеческие пороки. Одним словом, лютый зверюга.

Увы, это все в прошлом. Нынче, судя по всему, по внешности не определить, кто есть кто: может быть и добропорядочный гражданин, и чудовище преступного мира. Потому что в обычном общении отпетый уголовник может показаться вполне симпатичным человеком: хотите – сбацает этюд Баха; хотите – начнет диспут о современных литературных тенденциях; а уж по части знания статей Уголовного кодекса даст фору любому правоведу. И нам останется одно – сказать восхищенно: «Какой, право, интеллигент и эрудит!» Скажите, пожалуйста, кому в голову придет характеризовать милейшего человека дома, на учебе или на работе отрицательно? Да язык не повернется! С одним из типичных представителей меня познакомили в Нижнем Тагиле полтора года назад и в результате был написан и опубликован криминальный очерк «Насильник с прекрасной характеристикой». Исключение, скажете? Совсем нет. Только что познакомился с уголовным делом, при чтении материалов которого приходил в неподдельный ужас.

Это случилось 22 января 1990 года 6 6 Обратите внимание: пока еще никто не предполагает, что не пройдет и двух лет, как советская власть уйдет в небытье, стало быть, советский народ, как и герой этой истории, продолжает строить светлое будущее – коммунизм. на территории базы Железнодорожного райпищеторга.

Сторожа, дежурившие в ту ночь, вдруг услышали душераздирающие женские вопли, доносившиеся из помещения одного из складов. Испугались, а потому сами не стали ничего предпринимать, но, не медля ни минуты, вызвали наряд вневедомственной охраны. Те прибыли быстро и отцепили территорию базы. Старший наряда, приблизившись к складским воротам, предложил добровольно покинуть помещение, на что услышал в свой адрес отборнейшую брань неизвестного мужчины. Подтверждая угрозы, разбил оконное стекло и показал увесистый ломик.