Наконец-то Валерка получил свои честно заработанные рубли. Их было немного, но они явились основанием с гордостью вручить их матери и наказать ей, чтобы сходила в магазин и купила чего-нибудь вкусненького.
– Ладно, сынок, мы устроим сегодня праздничный ужин.
Ужин и вправду оказался праздничным. На столе, кроме привычной картошки, хлеба и чая, появились колбаса, свежие помидоры и огурцы, и даже сливочное масло. Валерка ел не торопливо, с достоинством, нахваливая вкус купленных продуктов, и всё норовил подложить побольше в тарелку младшего брата.
– Ешь, Мишка, ешь! У нас ещё есть кое-что сладенькое!
В ответ на Валеркины пафосные слова, мать загадочно улыбнулась, обратив взгляд на младшенького сыночка, и достала из-под стола большой арбуз. Глаза у мальчишек загорелись в нетерпении, пока мать разрезала арбуз на куски, а он заманчиво трещал.
Валерка тут же забыл свою роль кормильца и первым притянул к себе самый большой, розовый, искрящийся ломоть.
Это было прошлым августом, а в эти летние каникулы Валерка всерьёз задумал уехать на лето в какой ни будь колхоз и там неплохо заработать. Как-никак, думал он, в колхозе всегда нужны рабочие руки и в поле, и на току, и на ферме. Вот было бы здорово, если привести домой и муку, и овощи, и постное масло, которое он очень любил.
Валерка уже с утра ходил по рынку, долго присматривался к колхозницам, стоящим за прилавками, прикидывал в уме, с какими из них он сможет договориться, узнавал из какого они района, далеко ли от города, на чём приехали, нужны ли сезонные работники и можно ли у них пристроиться, и подзаработать? Вопросов, которые должен был решить Валерка, было не мало, и он на их решения потратил почти весь день и только к закрытию рынка, когда колхозники стали собираться в обратный путь, он выбрал полуторку из Семиреченского района, что привозила на рынок муку, яйца, и подсолнечное масло, запах которого не исчез даже из опустошённых бидонов. Шофёр полуторки, мужчина лет пятидесяти с хмурым взглядом, на просьбу Валерки взять его, категорически отказал.
– Мест нет. Ещё не все сели, а уже полон кузов. Вон, спрашивай у бригадирши. – кивнул головой в сторону высокой женщины, стоящей у машины. Это была та колхозница, которую Валерка так долго расспрашивал, когда она продавала, стоя за прилавком, это пахучее солнечное масло.
– Так это ты, удалец, решился таки! – взглянула на Валерку она. – Я вижу, что ты трудяга, возьму тебя в мою бригаду, посмотрю, где сгодишься. Полезай вон к тому борту, где бидоны.
Шофёр неодобрительно махнул рукам и заматерился.
– Ты, Антонина, не забывай, что ещё место забито для казахов.
– Знаю, жду. Да вот и они.
К машине подъехала бричка, из которой вынесли на кошме больного казаха и уложили его вдоль кузова. Рядом с больным разместилась средних лет казашка, которая, по-своему лопоча, прикладывала к его лбу мокрый платок. Больной то закрывал, то открывал глаза и тихонько стонал. Валерка жалостливо смотрел на больного, который, как он прикинул, был постарше его. Уже стало темнеть, когда, наконец, двинулись в путь, но только выехали за город, как полил проливной дождь. Сидящие в кузове стали укрывать от дождя головы и плечи, кто платками, кто клеёнками. Лежачего казаха накрыли брезентом, а бригадирша напялила на голову кастрюлю, которая звенела от бьющих в неё дождевых капель. Валерки вовсе нечем было укрыться, и он натянул свой короткий пиджачок со спины на голову. Дождь не унимался, вскоре все промокли до нитки. Дорога раскисла и машина забуксовала. Вытолкнуть её из грязи не удалось, машина намертво застряла. Шофёр, матерясь, закрылся в кабине и завалился спать под мелодичные стуки дождя.
Женщина казашка то укрывала брезентом голову больного сына, то открывала её, чтобы не задохнулся. Тот лежал посиневший, как утопленник и по его лицу стекали капли дождя. Валерка решил, что от дождя можно спрятаться под машиной и полез под неё, отыскав между колёс небольшое пространство. Там было хотя и тесно, головы не поднять, но ещё сухо. Валерка свернулся калачиком, прикрывая пиджаком то голову, то спину, усиленно дышал в поднесённые ко рту ладони, пытаясь согреться, но вскоре его пробил такой холод, что ему стало невмоготу, и он вместе с грязью выполз из-под машины. Дождь хлестал ещё сильнее, Валерка не знал, как же ему быть и снова полез под машину. От мокроты и холода его лихорадило. Мысленно он проклинал себя за то, что решился ехать в этой колымаге, что не предусмотрел взять в дорогу хотя бы клеёнку и одеться теплее, но, как говорится, все сильны задним умом. Валерка на минуту закрыл глаза и представил, что он у себя дома спит в тёплой кровати, обнявшись с братиком.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу