Лиза Зевсель - Когда молчат-кричат

Вика проснулась среди ночи в мокрой постели. Снова. Она втайне, перед сном подкладывала целлофан под простынь. Теперь надо тихо прокрасться к шкафу, за простынями. Стыдно очень своей непутёвости. Нельзя, чтобы увидели! Никак нельзя!

Утром, не было сил вставать. Нужно вымаливать у всех прощение. Нет сил встать. Отчаяние. Любимая Юска умерла год назад, не с кем поговорить. «Почему я не с ней умерла? Потому что даже в этом ничтожество, вот почему. Даже родная мама не в силах мою ничтожность выносить, вот почему». Слезы. «Ива плакучая, красноглазка вот кто я. Что же я наделала?!» – корилась Вика. Отчаяние поглотило её.

В школе Елена Ивановна все не унималась. Наверное все знали, что Вика сделала. При всём классе Елена Ивановна демонстративно вручила Вике шторы: постирать, выгладить. Все происходит как в тумане. Кажется хихикают одноклассники. Мама говорит с ней лишь в школе, на людях, не известно когда простит. Так в общем-то и проходила большая часть времени, в тумане, агонии.

Вернувшись со школы, однажды, Вика попала на очередной скандал. Не с ней в главной роли, слава Богу! С дядей Денисом. Тетя Нина бросалась на него. Тот занёс руку над ней. Вика закричала. Дядя, увидев её, вышел из комнаты. Тетя, громко выкрикивая проклятия, шла за ним. Соседи всегда были в курсе того, что дома творилось. Какое неприятное чувство – бессилие.

Вика долго размышляла, как же помочь. Дядя монстр какой-то. Вику он не любит, не заботится о ней. Ни разу не накричал. Даже вступался за неё. Не учит, что правильно и неправильно. Точно Враг! По непонятной причине они не разводятся. Что же делать? Её осенило. «Убить». «Как?». Она придумала. «Отравить». Стала собирать таблетки разные, в особенности таблетки для сердца, которые нужно осторожно, четвертинками принимать. Перетирала их в порошок, планировала этот порошок в водку подсыпать. Дядя Денис любил к бутылке приложиться. Хоть что-то умненькое сделает. Вика гордилась собой. Спасёт тётю с мамой от монстра злющего.

Трусость подводит её. Она задумалась. Что, если узнают? Вскрытие сделают? На кого тогда подумают? Если покончить с собой потом? Что люди скажут? Ещё раз опозорить маму с тётей Ниной? Умирать ей было не страшно, только семью опозорить боялась. Порошок она все же хранила, думая из раза в раз, после скандала, если такое повторится, точно отравит.

Так и проходило время. Вика и счастлива бывала. Она стала одержима Энрике Иглесиасом. Какой же он красивый! Покупала плакаты, наклейки, видеокассеты и диски с его клипами. Комната её была увешана его постерами. Какие красивые песни поёт он! Такие проникновенные! Ей так казалось, правда она понятия не имела о чем они. О Энрике! Слушала песни и мечтала как убежит, далеко-далеко. Как раз мама вязанием занялась, машинку вязальную купила. В городе многие вязанием занимались. Вязали шерстяные изделия и большими партиями везли в Москву или на Север куда-то. Вика любила подсчитывать, сколько тысяч шапок или свитеров нужно связать, чтобы на дорогу хватило, и сбежать. Сбежать туда, где её никто не знает. У неё будет много-много животных. Откроет для них приют! Будет жить так счастливо! Строила маршруты, куда поедет. Безусловно, нравилась американская мечта. Планировала на Аляску пробраться сначала. Ну и конечно, станет богатой и знаменитой. Актрисой, певицей и писательницей великой.

У Вики появилось еще больше радости в жизни: им с братом подарили котят! Антон назвал своего Шустриком, а Вика своего Лео. Котята были братьями родными. Но разные, у обоих был удивительный окрас. У Шустрика песочный, у Леонардо персиковый, даже, наверное, розовый. Дети обожали их.

Как-то раз их пригласили на свадьбу. Было замечательно! Праздничное настроение так и витало в воздухе. Вика с другими детьми бегала во дворе. Подъезжали очередные машины, активно сигналя. Вика увидела, как соседи ведут баранчика. Он такой хорошенький. Она залюбовалась им. Мужчины повели баранчика за дом. Вика не поняла, что произошло. Должно быть воображение сыграло с ней жестокую шутку, чужие мысли разрывали голову: «Они окружили меня. Куда-то ведут. Они думают, я не понимаю, не знаю зачем, а я знаю. Страх парализует. С каждым шагом все сложнее переставлять копыта. Слезы душат. Остановились. Слышу их смех. Чудовища!!! Они валят меня на землю. Связывают мои ноги. Почему меня не слышат?! Смеются. Не надо, пожалуйста, не надо! Мне страшно! Прижимают мою голову к земле. Жарко, так жарко! Они наваливаются на мои ноги. Нет сил шевельнуться. Легкий ветер дунул в лицо. Заводят голову назад. Сердце выпрыгивает. Подносят нож к моей шее. Звон в ушах. Безысходность. Холодный нож начинает медленно резать шею. Боль разливается по телу. Нож режет каждый слой кожи, противный звук. Входит все глубже. Хруст. Боль охватывает пульсирующим огнём. Судорога. Вырывается хрип. Тёплая кровь заливает гортань. Захлебываюсь. Чудовища…». Красная пенящаяся кровь льётся на землю.