Антон Кротков - Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет…

Выполняя эластично-мягкие замедленные перевороты на такой высоте, Нефёдов сильно рисковал. Теряя подъёмную силу во время замедленной бочки, самолёт обычно начинал проваливаться, а мотор в перевёрнутом положении оказывался на «голодном пайке», получая меньше топлива, и норовил заглохнуть. Фокус заключался в том, чтобы не воткнуться в землю, а особый смак такому «балансированию над пропастью» придавало то, что можно было после посадки угодить под суд.

В заключение программы Борис свечой ввинтил свой истребитель ввысь, перевернул его, выполнил петлю и, оглушая зрителей рёвом своего мотора, пошёл в пяти метрах над землей поперёк аэродрома.

Неожиданно над самой травой самолёт попал в полосу поднимающегося от нагретой солнцем земли тёплого воздуха, мотор натужно взревел, машину резко бросило в сторону. Нос истребителя неожиданно задрался вверх. Самолёт начал заваливаться на крыло. Ещё чуть-чуть и он сомнётся, словно картонный при столкновении с землёй и исчезнет в облаке пыли.

Другой пилот в такой ситуации наверняка растерялся бы, начал суетиться и через пару секунд оказался бы погребённым под обломками собственной машины. Но только не Нефёдов! В обстановке, когда счёт шёл на доли секунды, он не утратил хладнокровия. Лётчик мгновенно парировал начавшееся гибельное вращение машины ручкой, а педалями постарался удержать носовую часть самолёта в поднятом положении. Необходимо было любой ценой сохранить спасительный угол атаки, не лишив крылья подъёмной силы. Борис начал одной рукой аккуратно забирать ручку управления на себя, одновременно другой рукой плавно прибавляя газу, чтобы не дать мотору заглохнуть. Постепенно контроль над машиной удалось восстановить и уйти подальше от опасной земли…

Наблюдавшие за полётом высшие чины Красной армии так и не поняли, что, стремясь произвести на важную публику максимальное впечатление, лётчик чуть не разбился на их глазах. Высокопоставленные зрители были уверены, что опасный трюк с зависанием у самой земли был специально задуман и хорошо отрепетирован опытным асом (о том, что в кабине сидит безусый мальчишка, только недавно окончивший авиашколу они и подумать не могли). Даже авиационное начальство на время словно забыло о своих запретах строевым лётчикам заниматься отработкой высшего пилотажа.

Со счастливой улыбкой Борис принимал похвалы окруживших его плотным кольцом зрителей. Когда к нему вдруг обратился человек, чьё лицо каждому советскому человеку было хорошо знакомо по плакатам и газетным портретам, хладнокровный лётчик на некоторое время даже лишился дара речи.

– Сколько вам лет, товарищ? – спросил его маршал.

Услышав ответ, Ворошилов обратился к черноволосому мужчине с голубыми петлицами комкора авиации:

– Если у тебя мальчишки так летают, то за господство в воздухе в будущей войне можно не волноваться.

За блестящий полёт Нефёдов удостоился личной благодарности и ценного подарка от самого Заместителя Наркомы обороны Климента Ворошилова. Специальным приказом командующего округа Борис был направлен на Липецкие курсы командиров эскадрилий.

С середины 1920-х годов на базе Липецкого учебного центра ВВС РККА действовала немецкая авиационная школа. Её существование было нелегальным, так как по условиям Версальского мирного договора Германии было запрещено иметь и развивать военную авиацию 67 67 Такова была расплата кайзеровской Германии за поражение в Первой мировой войне . Но советское правительство в рамках секретного соглашения о военно-техническом сотрудничестве разрешило дружественной в ту пору стране готовить лётные кадры для зарождающихся Люфтваффе 68 68 Германские Военно-воздушные силы на территории СССР…

Некоторых советских лётчиков-курсантов, прибывших в Липецк на курсы командиров эскадрилий, назначали в обучение к немецким инструкторам – как правило, опытным асам Первой мировой войны или пилотам гражданской авиации.

Борис попал к инструктору, которого звали Макс Хан. Правда, его земляки ещё иногда вставляли аристократическую приставку «фон» между именем и фамилией 25-летнего барона. Впервые увидев своего нового учителя, Борис подумал: «Не хотел бы я на войне встретиться в воздухе один на один с этим быком. Такого самые запредельные перегрузки не сломают». Но тут же улыбнулся про себя: «А ведь рыжий, как таракан-„пруссак“!».

Высокий, атлетично сложенный, одетый в добротный спортивный пиджак, бриджи для верховой езды и крепкие ботинки на высокой шнуровке, немец если и был похож на быка, то на очень породистого – призового. Его усыпанное крупными рыжими веснушками безбровое лицо имело правильные мужественные черты потомственного аристократа.