Антон Кротков - Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет…

Только позднее Борька понял, какой ценой достигался такой поистине флотский порядок на машине, которая каждую секунды работы подвергалась загрязняющему воздействию угольной и дорожной пыли, копоти, масла и т. д.

Возле паровоза невозмутимо покуривал чумазый помощник. Старик представил молодых людей друг другу. Перед тем, как подать Нефёдову руку, кочегар тщательно обтёр её паклей. И всё равно после рукопожатия борькина рука надолго обрела запах смазочного масла. Сам же молодой помощник, казалось, был насквозь пропитан угольной пылью, маслом, керосином и салом. Невозможно было определить, какой цвет изначально имели его штаны и куртка, а также совершённо твёрдая от изгари кепка, но теперь они были чёрными, как уголь. От кочегара исходил тяжёлый, одуряющий запах пота и разной технической пищи, которую в большом количестве потреблял паровоз…

Перед тем, как подняться в кабину машинист обошёл «Марью Ивановну» с личным молоточком, обстукивая её, словно музыкант, пробующий камертоном инструмент перед выступлением.

– А ну, давай наверх! – наконец велел он Борьке, пропуская юношу первым на правах гостя в паровозную будку. В кабине царил основательный порядок, как в зажиточной крестьянской избе: медные детали надраены до блеска, стенки обшиты рейками и украшены портретами вождей партии и популярных киноартистов, боковые оконные проёмы декорированы бахромой и для удобства снабжены мягкими подлокотниками, чтобы смотрящему вперёд машинисту было удобно облокотиться об оконный косяк. В отдельных, заботливо покрытых лаком ящиках хранились инструменты и краска с кисточками, а у входа лежали несколько половых тряпок. И ещё буквально повсюду можно было увидеть куски пакли для протирки всего и вся. Борька с уважением прочёл на сверкающей, словно медаль медной табличке над топкой: «Акционерное общество „Сормовские заводы“. 1913 год»…

Так началась для Нефёдова его недолгая паровозная эпопея. Паровозы действительно оказались борькиной стихией, а Иван Степанович и его помощник Никита хорошими наставниками. За это время Борька неплохо освоился с работой кочегара, научился заправлять паровоз маслом и водой. Степаныч свою науку преподавал основательно, иногда с неспешным «паровозным» юмором. Например, любой мало-мальски знакомый с принципом работы паровозного котла человека знает, что растопка паровоза невозможна без тяги – искусственно создаваемого движения воздуха или пара в котле. И вот Степаныч, хмуря брови, посылал салагу на топливный склад – принести ведро тяги и без него не возвращаться. В ответ на просьбу Борьки отмерить ему ведро тяги бойкая кладовщица крутила пальцем у виска и советовала чудаковатому пареньку провериться у «психического доктора». На такие шуточки Борис не обижался, ведь новичка-юнгу на флоте тоже принято беззлобно разыгрывать, посылая за какой-нибудь надобностью на клотик 52 52 Окончание мачты или флагштока на корабле .

После трёх месяцев работы подручным у кочегара Степаныч стал изредка допускать Борьку от «шуровки» 53 53 «шуровка» – отверстие в топке, происходит от глагола «шуровать» (лопатой уголь в топке). к рычагам и вентилям управления. Для юноши это были упоительные уроки, даже не смотря на подзатыльники и грозные окрики учителя:

– На манометре 13 54 54 имеется в виду атмосфер , осаждай! – перекрывая мощным басом грозный гул белого пламени в топке, кричит машинист ловко орудующему лопатой помощнику, и тут же весьма чувствительно толкает Нефёдова пудовым кулаком между лопаток: «Меха-аник, не зе-евай!».

Борька тут же крутит регулятор, тянет реверс на ноль и поворачивает ручку тормоза – раздаётся оглушительное шипение, за которым следует лязг сцепок вагонов, «пойманных» для угона на формирование нового состава. Борьку захлёстывает восторг и гордость от ощущения власти над грубой и мощной машиной. В это время паровоз, словно чувствуя настроение молодого машиниста, покорно вздыхает, выпуская паровые струи…

Потерявший в гражданскую единственного сына, а недавно ещё и схоронивший жену, с которой душа в душу прожил без малого сорок лет, Степаныч быстро привязался к воспитаннику и часто звал его просто «сынком».

***

Фанатичное пристрастие Борьки к паровозам совпало в тот год для него с ещё одним увлечением, быстро выросшим в более серьёзное чувство. После истории со спасением Ольги Тэсс между ними возникли дружеские отношения. Вначале Борька несколько раз навестил девушку в больнице. Их встречи продолжились и после выписки Тэсс. Причём, девушку не смущало, что порой её приятель являлся к ней в разорванной одежде с синяком под глазом, или того хлеще – весь чёрный от копоти – только что с паровоза. Скорее наоборот – ей нравилось в нём эта его неистовость.