Жанна Бурим - Танцующая танец цветущей черешни

Он подошел, сел рядом и спросил:

– Я не разрушу твою тишину?

– Нет-нет, садитесь, – сказала я, вынырнув из своих размышлений. Мир ночи погрузился в его шумное горячее дыхание. Вокруг была тишина, он молчал и тяжело дышал.

Я подумала, наверное, так дышал раненый зверь, выжидая время, чтоб собраться с силами, выпрыгнуть из-за скалы и загрызть своего первобытного противника.

Мы молча смотрели в небо. Звезды уже разбушевались вовсю, слали сигналы, моргали, плавали, зажигались, потухали, падали. Пролетали какие-то непонятные мелкие точки в небе. То ли это были космические станции, то ли это были пришельцы – для меня в тот момент это уже ничего не значило.

Я поймала себя на мысли, что дышу в такт вместе с ним. Что наши тела и сердца гудят примерно одинаково, на одной волне.

Я не могла понять, что происходит. Небо, Кавказ, ночь. Синее-синее небо, испещренное письменами вселенского разума. Может так под звездами зарождается Любовь…

– Посмотри, вот туда! Вдруг сказал он и прочертил мне пальцем что-то в темном небе. Тебе это ничего не напоминает?

Я посмотрела в направлении его руки, на то место, где было это что-то, словно пытаясь понять, что же там могло быть, но ничего не приходило на ум. Вместо этого по спине побежала тонкая рябь какого-то волнения, которое упало вниз, потом поднялось розовой дымкой к солнечному сплетению, заставило сильно биться сердце, поднялось куда-то высоко сладко к горлу. Голова у меня поплыла, я не могла понять, что же происходит. Хотела что-то сказать, но он резко повернулся и закрыл мне ладонью рот.

– Просто дыши, – сказал он.

– Просто дыши, может тогда ты поймешь…

Он рассказывал мне всю ночь напролет о цветущей сакуре. О японском красивом дереве, которое возвеличено в песнях и поэзии, которое рисовали все художники стиля Хокусай.

А я в это время провалилась в воспоминания детства, попала к своей бабушке на ее огромную дачу. Может быть, она мне тогда казалась такой большой эта дача…

Вспомнилось огромное дерево цветущей черешни, которое вздыбившись, словно молодой конь в небо своей цветущей белой гривой, подняло голову и кричало: «Ха, ха, ха! Снова Весна! Снова Любовь!»

Когда мы встретились, я считала, что два человека могут быть вместе, только по взаимному желанию. Что когда это желание «быть вместе» проходит, то ничто не может никого заставить продолжать отношения. Это не правильно, это насилие над личностью, над душой.

И своему любимому я говорила: «Мы вместе, пока мы оба хотим этого».

Он меня не понимал. Я удивлялась: «Это же так просто и понятно»…

Но оказалось, что и я этого не понимала. Оказалось, что между моими «говорить» и «быть» лежит огромная пропасть шириной, может быть, в целую жизнь…

Мы несколько лет жили вместе. Нам было хорошо вдвоем. Он говорил, что так будет всегда, мы всегда будем вместе. Я верила ему и любила его.

Шли годы, может огонь чувств, перегорев, стал привычным, а может ей захотелось, чтобы он перерос в семейный очаг. Ей безумно хотелось назвать его «мужем», быть его «женой». Ей казалось, что это более серьезно, чем просто «быть вместе». Это значило для нее доверие, глубину чувств, посвященность друг другу.

А он все так же говорил ей: «мы вместе», и удивлялся, зачем ей что-то еще, ведь это просто формальность.

Но она думала, что он просто не любит ее. Ей приходила мысль, что ему так привычно, удобно, что нет никаких обетов и обещаний. И в любой момент все может измениться.

Я чувствовала себя как на зыбком песке. Хотелось большего – семью, дом, в котором можно создавать уют и тепло. Куда бы он приходил как в свою маленькую крепость, отдохнуть и восстановить силы, наполниться энергией для новых свершений и побед там, за стенами своей крепости, своего дома. Я видела в нем своего героя, своего доблестного рыцаря…

Но крепость не может стоять на зыбучем песке. А он не хотел дать мне опору. Может он просто не понимал, насколько она важна для меня. А может, просто когда-то обжегся и теперь где-то в глубине его души сидел страх.

Это маленькое, ставшее постепенно большим, непонимание медленно разрушало наши отношения. Мы становились все дальше и дальше друг от друга. Находились причины, по которым мы были вместе все реже и реже. Мы расстались…

Она иногда вспоминала о нем. Не часто. Может раз в год, а может раз в несколько месяцев или лет. Несмотря на то, что с момента их расставания прошло уже достаточно много времени, что-то не давало ей окончательно забыть его. Это не было любовью, чувством сожаления о чем-то, или воспоминанием о своей юности. В ее памяти просто иногда всплывало его имя, или она замечала какого-то парня, похожего на него…