Галина Сафонова-Пирус: Блюзы памяти. Рассказы, эссе, миниатюры

– Понимаете… Ведь то, что я тогда сразу подошел к Вам… Поверьте, Вы и впрямь очень похожи на мою юношескую влюблённость, хотя, конечно, годы, годы… Но всё равно, всё равно… – И посмотрел на меня, словно разглядывая заново. – Она тоже, как я, художник. И талантливый художник. Её рисунки с натуры очень точны… я бы сказал даже фотографичны, и добиться такого умения весьма и весьма непросто, а я… – Махнул рукой, проводил взглядом распластавшуюся на песке и теперь уползающею волну. – Да нет, не о степени своего таланта хочу… а о другом. Она – художник реалист, а я… Тогда она упорно называла меня абстракционистом, хотя это не так, не так! – Помолчал, глядя в песок. – Я в реальных явлениях жизни ищу цвета предметов, ведь каждый объект имеет свой… лишь свой особый цвет. Да и не только объекты, но и люди. – И снова посмотрел на меня: – Вот Ваш цвет… к примеру, лиловый, мой – синий, а её был – красный… даже ярко красный, и когда я пытался написать её портрет, то у меня ничего не получалось… не находил в ней других оттенков, кроме красного… – Замолк, сказал тихо: – Ах, наверное, Вы меня не понимаете… Понимаете? Ну, тогда… Ну да, признаю, мои полотна не реалистичны… а, может, как раз мои и есть самые реалистичные, ведь она всегда писала не содержание, а только форму… Не помню кто… но кто-то из великих сказал, что если ты рисуешь всё подряд, то просто не умеешь рисовать… Говорите, слишком категорично сказано? Может быть… хотя по сути… Но я принимал её талант, а она… – Допил уже остывший кофе, протянул мне чашечку: – А она не признавала моих поисков, считая, что зря теряю время… Не надо было… Ну как было не обращать на неё внимания? Ведь я любил её, любил!.. Да нет, теперь той любви нет, но все прошедшие годы она не оставляла меня, я постоянно спорил с ней, спорил своими красками, картинами и это превратилось в какое-то наваждение, с которым надо было что-то делать. – Снова взглядом проводил откатившуюся волну. – Вот и решил теперь с ней встретиться, разыскав в Интернете… Да, она живёт теперь в Подгорице, разведясь с мужем поляком и переехав в Черногорию, вот и хочу… хотел с ней встретиться, чтобы, может быть, разрушить тот миф… кокон, который соткал вокруг неё… Почему сказал «хотел»? А потому, что вот… встретил Вас, так удивительно похожую… и не похожую… А не похожую как раз тем, чего не хватало… Ах, если бы в ней было то, что в Вас!.. Понимание, терпимость, возможность поверить в того, кто рядом. Ведь это вселяет веру в себя, а она… И вот завтра еду к ней… хотя теперь не уверен: а что мне даст эта встреча?.. Да, конечно, тогда и выяснится… Но, может, всё же не надо этого делать, пусть живёт мой миф?.. Да, вы правы, хотя бы для того, чтобы потом… потом еще раз попытаться написать её портрет.

Иногда я вспоминала моего «нечаянного гида» и тогда думалось: интересно, а встретился ли он со своим «мифом», написал ли её портрет? И вот недавно вспыхнуло: а почему бы не попробовать разыскать его по Интернету? И после недолгого поиска открыла сайт, на котором в перечне выставок художников-авангардистов Питера, нашла и его фотографию. Ну да, это он! Только уже совсем седой, но глаза те же, – со взором человека, пристально всматривающегося во что-то. И передо мной один за другим замелькали слайды его картин – цветных пятен, в которых не было и признаков реальных предметов, но я, так и не принявшая, не почувствовавшая подобной живописи и воспринимающая её только как декоративные цветовые пятна, всё же хотела найти, считать в них образ его возлюбленной, – ведь говорил же, что снова попытается написать её портрет, – и вот… Да, в оной из картин со странным названием «Двойной портрет. Соната 56… Проникновение» увидела нечто похожее: по диагонали полотно было словно надломлено трещиной и в левой его части во множестве оттенков красного едва проступало женское лицо, а в правой, постепенно сгущающиеся лиловые краски… опять же чуть заметно, его повторяли. Но зачем?.. Зачем он дважды написал один и тот же образ разными красками? И чтобы попробовать угадать замысел художника, для сравнения сначала увеличила «красный», потом – «лиловый». Да, они очень похожи, очень, но… Нет, он не повторил один и тот же образ, а изменив цвет, преобразил лицо, придав ему иное, более наполненное содержание. И тут же подумалось: но встретился ли со своей бывшей возлюбленной? А, впрочем, это уже не важно.

Да, припоминаю его звонок… И давно это было, наверное, с полгода назад: «Галина?» «Да» – ответила на незнакомый голос. «Та самая, из Карачева?» «Да» – слегка удивилась. «Рад тебя слышать.» «Простите… а Вы кто?» И с того конца провода… эфира услышала почти радостное: «А это я, Валя Дальский. Учились мы с тобой в одном классе. Припоминаешь?» И дальше выяснилось, что он наткнулся на мой сайт, из которого и узнал номер телефона, и что он кое-что из моих «опусов» (его определение) уже прочитал, поняв, что пишу в основном о своём прошлом, к которому у него «вообще весьма сомнительное отношение», ибо считал, что минувшее лишь мешает жить настоящим. Конечно, тогда спорить с ним не стала, да и по интонации почувствовала, что это – напрасное занятие. А еще сказал, что хотел бы встретиться, когда дела приведут его и в наш город, в котором у него есть друг и, если я не против… «Нет, я не против.» «Ну, тогда…» На этом разговор и закончился. И звонков долго не было.