Галина Сафонова-Пирус - Блюзы памяти. Рассказы, эссе, миниатюры

– Что интересно в этой церкви… Видите, камни белого и красного… нет, теперь уже розового цвета накладывали поясами и от такого ритмичного сочетания в душе рождается… – Взглянул, едва заметно улыбнулся: – В моей душе… нечто успокаивающее. А в Вашей? Я слегка пожала плечами, прищурила глаза и, стараясь сосредоточиться только на ощущении от цвета храма, тихо сказала: – Ну… кажется Вы правы, хотя я еще не успела, – и улыбнулась: – Не успела успокоиться. – И не надо, не надо успокаиваться, – словно обрадовался. – Цвета должны волновать… цвета должны будоражить, ведь краски и их оттенки… – Так Вы художник? – всё же решилась спросить. – Ну да, да. Разве не сказал об этом? – И с удивлением взглянув на меня и не ожидая ответа, продолжил: – И мой творческий процесс идёт во мне на уровне подсознания, ощущений. Ведь природа бесконечна в своих проявлениях, цветах, и надо не только любоваться ими, но и проникать в их сокровенные тайны, надо… – И замолк. Взглянул. Улыбнулся: – Я увлёкся, да? Ошарашил Вас слегка… – Да нет, – ответно улыбнулась: – Вы говорите очень интересно, так что… – Ну и ладно. И спасибо. И в благодарность за понимание расскажу немного об этом храме… так, для простого знания. Согласны? – Да, конечно, – обрадовалась, – как же можно отказаться от такого? И он взглянул с благодарностью: – Эта православная церковь построена недавно, в 1804 году и очень красивый барочный иконостас в ней написан греческим живописцем Наомом Зетири уже в восемьдесят третьем. Да и архитектор был талантлив. Вы посмотрите, как оригинально встроены три колокола в арку… словно в кокошник, и как сочетаются с её размером эти небольшие белые кресты над колокольней и куполом храма. Приходилось ли видеть нечто подобное? – И снова, не ожидая ответа и, словно боясь, что перебью, спешно продолжил: – Но я опять же – о цвете хочу… Видите, как сочетание красного и белого линейной кладки контрастирует… но и удивительно гармонирует с черной входной дверью? Ощущение… – И взглянул чуть настороженно, уточнил: – Во мне ощущение… словно через неё сейчас попадёшь в небытие, в неизвестность, в то, о чём словами не изъяснить. – И взмахнул рукой, указав на изображение над дверью: – А теперь посмотрите на эту мозаику… почти «Троица» Рублёва 33 33 «Тро́ица» – икона Святой Троицы, написанная Андреем Рублёвым в XV веке, самое знаменитое из его произведений. , не так ли? Какое обилие цветовых пятен, но как великолепно они сочетаются и тоже как гармоничны! – Помолчал, любуясь мозаичным полотном. – Ведь художник в сочетание цветов должен вдохнуть жизнь, наполнить их своими ощущениями, заставить светиться, и только после этого они получат право жить. – Мой «гид» замолк… словно устал. Потом сделав несколько шагов в сторону, обернулся: – Жаль, что сейчас нет службы. Но Вы обязательно посетите её, там великолепная роспись, иконостас и при отсутствии больших окон, всё подсвечивается лишь слабым искусственным светом и лампадами. – Остановился, взглянул чуть вкрадчиво: – Я бы тоже… с Вами, но не успею. Через два дня уезжаю в Подгорицу, мне там обязательно надо… И, не договорив, только посмотрел на меня и во взгляде я прочла: то ли не хочет говорить об этом «обязательно», то ли не решается. Но сама спрашивать не буду.

Мы шли по узким улицам, поднимаясь к верхней части города, чтобы оттуда полюбоваться морем и островами в предзакатных лучах солнца.

– Эти опрятные улочки уже сами по себе достопримечательности, – изрекла я и чуть настороженно взглянула на своего спутника: не сочтёт ли банальностью то, что услышал? – Но он ничего не ответил и только взглянул чуть удивлённо. – Что… разве не так? – спросила почти робко. – Так… – ответил тихо и вздохнул. – Так почему же такой грустный вздох? – пошутила. Но он не ответил, а кивнул на арку… или переход?.. соединяющий дома, перед которой ветвь дерева или куста выбросила пучки-букеты красных цветов: – Посмотрите на это чудо…

И когда я уставилась на «чудо», он мягко улыбнулся:

– Да Вы не только – на цветы… Отстранитесь чуть и охватите взглядом, попробуйте… – И озорно усмехнулся: – впечатать в себя и эти тёмно-бежевые камни, и зелень балкона, и солнечные зайчики под нашими ногами с уходящей в тень перспективой улицы, а потом, смешав в себе все цвета и оттенки, ощутить… – И, остановившись, прислонив ладони к одному из камней дома, почти благостно улыбнулся: – Вот, смотрите, я прикасаюсь к векам… я хочу… я силюсь считать то, что они видели, чувствовали, запомнили. – Припал к камню и щекой: – И хочу, хочу подсознанием проникнуть в некие сокровенные тайны природы, чтобы белый холст моей будущей картины наполнить не только своим пространством, но и его… – Погладил камень. – И только тогда моя картина получит право жить, право говорить, давать людям…