Ника Акимченко - Блокнот воспоминаний

Выдох. Вдруг вокруг всё стало будто бы чужим. И, наверное, возврата больше нет. Нет и надеждам, которые пытаются пробиться вновь. Нет. Ничего не получится. Одиночество всегда было. И, увы, кому-то приходится в нём оставаться. Но всё-таки, оно того стоило.

Летние вечера были тёплыми, с небольшими порывами приятного, но свежего ветерка. Откуда-то слышалось слегка приглушённое стрекотание цикад. А когда наступала тишина, и алое солнце окончательно уходило в свой, наверняка уютный дом за горизонтом, дети очень любили наблюдать за зажиганием первых огней на далёком синем полотне, которое казалось бесконечным и недостижимым.

Земля была сухая и тёплая, трава примята под головами и телами ребят, лежащих на ней в один из таких многочисленных закатов. Они устремили свои мечтательные глаза в небо, на котором только начали появляться блестящие точки, вызывающие в их душе особый трепет.

– А вы знаете, что значат звёзды на небе? – спросил мальчик, лежащий с правого края.

– И что же? – отозвалась одна из девочек, самая младшая.

– Это – наши предки. Они наблюдают за нами с неба, – ответил мальчик.

– Правда? – удивлённый голос второй девочки, Нины.

– Стас, хватит дурить нашим девочкам голову, – раздался лёгкий смех второго мальчика, Тимура, лежащего с левого края.

– А я ему верю, – опять отозвалась младшая Карина. – А зачем они за нами наблюдают?

– Когда нам грустно и кажется, будто мы совсем одни, – Стасик продолжил свой рассказ, – стоит лишь посмотреть на звёзды. И мы вспомним, что все они – наши родственные души. И тогда мы поймём, что мы не одни.

– А может, наш настоящий дом – это ночное небо? – предположила Нина.

– Мы все родом откуда-то издалека. И, возможно, даже оттуда, – согласился Тимур.

– Так или иначе, – подала голос Карина, – как бы наша жизнь ни складывалась, мы всё равно будем счастливы, когда встретимся с ними там. А пока мы здесь, они будут смотреть на нас и давать нам силы и надежду идти дальше.

Все четверо улыбнулись и засмеялись. А через минуту принялись обсуждать опять что-то, что могли придумать лишь дети. И это придавало этому вечеру, как и многим другим, какого-то волшебства, о котором потом приятно вспоминать много лет спустя.

В то время, когда осенний ветер приносит с собой грозные тучи, а вместе с ними прохладу и проливные дожди, смывающие летнюю пыль с городских дорог, особенно часто настигают неясные мысли, происхождение которых совершенно неизвестно и которые всё больше привлекают, чем дальше становится тепло летнего солнца и пестрота листвы на деревьях и цветов в клумбах.

Холодный ветер врывался в распахнутое настежь окно, гуляя по комнате, будто у себя дома. Он тут желанный гость, единственный, который навещает меня каждый раз, когда становится совсем грустно. Я впускаю его к себе всегда, какой мороз не сковывал бы землю и как бы холодно мне ни было. Вот и сейчас он обходит мою комнату своими быстрыми шагами, каждый раз проводя ледяными пальцами по моим щекам и лбу, пока я лежу на полу. Закрываю глаза, почти проваливаясь в сон, но что-то вновь мешает мне предаться временному забвению, забыться хоть на пару часов. И это опять отрывочные воспоминания из прошлого, когда я ещё могла наслаждаться хоть чем-то.

Она сидит в зале второго этажа, ослеплённая солнечным светом, льющимся из постоянно открытого окна. Я же умостилась на излюбленном мною полу почти посередине комнаты, на приятном на ощупь ковре, и щурюсь от всё того же яркого солнца. Окно выходило на солнечную сторону улицы, откуда почти всегда доносились весёлые голоса прохожих. Я улыбаюсь во всё лицо, а она смотрит на меня, немного посмеиваясь. Я перевожу на неё прищуренный взгляд и спрашиваю:

– Что-то не так?

– Нет, всё так, – снова смех. – У тебя постоянно такой мечтательный вид и загадочная улыбка на лице.

– Ты просто поднимаешь мне настроение.

Я никогда не знала, чем на самом деле являюсь для неё. Я вообще почти ничего о ней не знала. Чего бы она не могла сказать обо мне. Она знала меня всю, вдоль и поперёк. Вплоть до мыслей, мотивов поступков. Могла увидеть насквозь. Она будто заставляла меня проявить себя в полной мере перед ней, в то время, пока сама же скрывает свою сущность глубоко внутри. Она имела надо мной власть, я над ней (а иногда и над собой) – никогда. Именно поэтому почти всегда рядом с ней я испытывала некоторый страх и настороженность. Никогда не знаешь, как она отреагирует на то или иное действие, слово. Общение с ней было похоже на минное поле: один неверный шаг – и ты погибаешь.