Медина Мирай - Синтонимы. Книга 3

– Можно и так сказать, – Ангела не поднял взгляд на отца, продолжая завороженно смотреть на вспененный шоколад и рисунок с улыбающейся мордашкой, нарисованный сливками. Но это не подбодрило синтонима. В последние дни его ничто не могло привести в чувство. От прежнего Ангелы либо не осталось и следа, либо он уснул надолго. Депрессия одолевала парня. Он чувствовал на себе пристальный взгляд смерти, её дыхание и даже шепот над ухом:

«Скоро ты умрёшь».

От безысходности Ангела старался даже в этом найти плюсы. Но их не было. Какие плюсы в смерти? В принципе, они есть, но звучат абсурдно и незначительно. Плюсов в жизни гораздо больше, и значение их велико. Именно поэтому Ангеле хотелось жить. Хотелось и не хотелось одновременно. «Хотение» и «нехотение» боролись на чашах весов. И порой перевешивало второе.

– Ты что-то ищешь? – неожиданно спросил Джинджер, размешивая ложкой шоколад. Легкий звон ложки о фарфор привлек внимание Ангелы, и он ответил:

– С чего ты решил?

– У тебя такой потерянный вид, словно ты чего-то лишился, а теперь пытаешься найти.

Чёрт подери, он был прав. Ангела отвык от проницательности папы.

А, может, мистер Джинджер – естественно рожденный синтоним? Эта мысль навела Ангелу на череду следующих мыслей: мама, которую он никогда не видел, отец, хранящий молчание о ней, способности Ангелы, взявшиеся из ниоткуда, Святая Мелани…

– Расскажи о маме, – не глядя на отца, попросил синтоним.

– Что? – Джинджер оторвал взгляд от перемешанного шоколада.

– Расскажи. Мне. О. Маме, – четко повторил сын.

Архитектор отложил ложку в сторону и уперся ладонью в лоб.

– Ты всегда говорил мне, что она оставила нас по каким-то важным причинам, а каким именно – не сказал.

Джинджер бегло взглянул на Ангелу и принялся разбирать салфетки, тем самым он старался унять стресс.

– В Сноудонии я не в первый раз. Когда-то мне поручили вести проект комплекса зданий – самый сложный проект из всех, что я планировал. Директор предприятия тогда ухлестывал за твоей мамой по пятам, и это – несмотря на жену, которой оставалось только смириться. Мне очень нравилась твоя мама. Она работала на этого директора, была его секретарём. Обычно у нас ассоциации такие, что директор, так или иначе, должен иметь роман с секретаршей, тем более такой красивой, как твоя мама. Но это был не тот случай. Она была недоступной для всех, отвергала всех мужчин, что её окружали. Они предлагали ей деньги и любовь, но твоя мама их даже не замечала, отмахивалась, как от назойливых мух. И тут я такой: «Здрасте!» Ты даже представить не можешь, сколько раз я пытался с ней поговорить! Целый год она просто игнорировала меня!

– Но потом?

– Как-то раз я встретил её на фестивале. Приезжали из соседних регионов, привозили, кто что имел. И так, бродя между палаток ярмарки, я встретил её. Впервые за год я видел такую светлую улыбку, такие глаза, искрящиеся от восторга. А знаешь, почему? Она увидела аммониты. Смотрела на них так заворожённо, что даже не заметила, как я подошел, – на лице Джинджера отобразилась милая улыбка. – Она сразу помрачнела, когда увидела меня. Я пытался завязать с ней разговор, но тщетно. И тогда я купил один из аммонитов и подарил ей. У нее было такое удивленное лицо! Я делал это не для того, чтобы привлечь ее к себе, а чтобы сделать приятно. И в тот момент, когда она улыбнулась мне, принимая подарок, я понял, что влюбился.

Ангела слушал отца, словно под гипнозом. Внимал каждому его слову, обращал внимание на любое изменение в мимике лица папы и понимал, что тот говорит искренне. Для этого не требовался даже Аварос.

– Ты никогда мне об этом не рассказывал, – отметил Ангела.

Мистер Джинджер пожал плечами.

– Твоя мама была очень красивой девушкой. Она очень тебя любила и хотела, чтобы ты был свободен и независим от мнения других. Она хотела, чтобы у тебя было своё видение жизни, и никто не вершил твою судьбу. Только ты, – Джинджер отпил остывшего шоколада и сжал губы, точно сдерживал слова. – Она ушла неожиданно. Я хотел бы, чтобы ты…

– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? И что значит «ушла неожиданно»? – по телу Ангелы пробежал холодок.

Нет, ведь все эти годы отец говорил ему, что мать ведет свою жизнь и не хочет возвращаться в старую. Фактически, не желает видеть своего, возможно, единственного сына.

Ангела почувствовал, как кружится голова, как подкашиваются ноги и сердце бьётся чаще. В нём пробуждался Аварос. Он сокращал его жизнь, отрезал несчастные десятки дней, что ему остались. Ангела не мог остановить поток мыслей, влившихся в его голову. Он не различал их, он не мог озвучить ни одну.