Алексей Котов - Изо всех сил

В спальне громко всхрапнул Коля. Людочка вздрогнула и оглянулась…

Вернувшись в комнату, она нырнула под одеяло и, все еще чему-то улыбаясь, положила голову на грудь мужа.

«Все будет хорошо, – подумала Людочка. – Все будет хорошо, и я почему-то знаю это…»

Она закрыла глаза.

За шторой, на балконе, мелькнула черная тень с длинной, похожей на огромную косу, палкой в худой руке. Тень приникла к стеклу, что-то напряженно высматривая в комнате. Коля спал, широко раскинув руки. Штора шевельнулась, и лунный свет коснулся удивительно красивого женского лица. Женщина улыбалась…

Черная тень отшатнулась от окна, потом взмахнула крыльями и исчезла во тьме.

Сволочь

Все, Леша, с самой обыкновенной аварии началось… Ехал я по делам на своем «БМВ», как вдруг откуда-то сбоку, как черт из шкатулки, захудалый «Москвичок» выскочил. Долбанул он меня в бочару да так хитро, что я чуть было половину зубов на баранке не оставил. Даже услышал, как челюсть и нос у меня хрустнули.

Вытер я кровь с физиономии и думаю: все, мужик, кранты тебе!.. Из машины вышел злой как черт. Один шаг сделал, даже на «Москвич» взглянуть не успел, – поскользнулся. Весна была, гололед… Затылком ко льду приложиться по такой погоде – раз плюнуть. В общем, только небо мне в глаза брызнуло, а дальше – полная тьма.

В себя я только через пару дней пришел, уже после операции. Пошевелился чуть-чуть… Чувствую, состояние около нуля: зубы проволокой перевязаны, к правой руке, словно гирю подвесили, а на голове «чалма» из бинтов. Замычал что-то… Вдруг женское лицо надо мной склонилось. Прямо ангельское личико: красивое до тихого совершенства, а в глазах ничего кроме любви и сострадания.

Я мычу: м-м-м!.. Мол, что я и где я?!

Улыбнулась девушка. Улыбка у нее… Не расскажешь про такую улыбку, Леша, при всем желании ее не опишешь ее. Художником нужно быть. За такой улыбкой, Леш, любой мужик на край света пойдет и дорогу назад с удовольствием забудет.

Потом все мне медсестра Танюша рассказала, про все мои переломы, начиная от макушки. А у меня первая мысль в голове: надо же так на ровном месте покалечиться?! Ну, мужик, очень я жалею, что до твоего «Москвичка» дойти не успел.

Лечиться всегда трудно, тем более такому неуемному как я… Меня же словно из самой гущи жизни за уши выдернули да к больничной койке привязали. Волком взвоешь! К тому же бизнес у меня был аховый – каждый час что-то решать нужно иначе если и не все потеряешь, то очень многое. А тут лежи и мычи.

Через неделю записку от жены мне передали. Развернула у меня ее писульку Танечка перед глазами. Читаю я, и собственным глазам поверить не могу: прощай, мол, дорогой, на веки, поскольку у меня большая любовь с твоим лучшим другом.

Вот так, Леша, все в жизни я потерял: дело, жену, дом и все движимое и недвижимое имущество, поскольку моя бывшая женушка большой стервой оказалась и практически все на свое имя до суда перевела. А я ведь что?.. Я ведь на койке связанный лежу и не то, что пошевелится, слова и того сказать не могу.

Звереть я начал… Если бы не Танечка точно с ума спятил. Такая меня, Леш, обида жгла, что сил нет!.. Иной раз бился в истерике как припадочный. Не то, что от человеческого голоса, от любого громкого звука до белого каления за секунду доходил. Танечка и успокаивала меня… Отдельную палату мне нашла. Сама за нее и заплатила. У меня ведь, Леш, ни отца, ни матери нет, и все доверенности на жену были оформлены. Впрочем, что там отдельная палата!.. У меня денег даже на яблочный сок не было. Танечка на свои кровные и выхаживала меня…

Никогда еще в жизни, Леш, я такой нечеловеческой преданности и верности от женщины не видел. Помню, какого-то «крутого» хотели в мою палату положить, а меня, стало быть, куда подальше сунуть. Так Танечка чуть ли не в драку!.. Смешно, честное слово. Смешно было смотреть, как девчонка с кулачками на двухметровых «жлобов» бросалась. И если бы вдруг вытащили мою койку, допустим, на улицу под дождь, уверен, Танечка рядом стояла и зонтик надо мной держала. И не ушла бы она, ни за что не ушла!

А кто кроме Танечки «утку» мне подносил, кто с боку на бок ворочал, кто белье менял, кто по ночам не спал?.. И кто сказки мне читал?! Не смейся, Леш!.. Какие сказки, спрашиваешь?.. Да самые обычные, детские. Читает мне их Танечка и волосы мои рукой ворошит. Иначе не усыпал я. А так… Так вроде и легче было. Словно в деревне на печке у бабушки лежишь.

Потом – кризис… И физический и этот… Как его? В общем, внутренний. Исхудал я страшно, ослабел до дистрофической дрожи. Как-то раз украл у Танечки зеркальце, взглянул в него… Скелет лежит! Все, думаю, помираю я… Отбегался, мужик, отшебуршился.