Александрия Bird - Больше чем слова

БОЛЬШЕ, ЧЕМ СЛОВА

1.

Глубокая ночь … Тишина … Маленькая комната в мансарде освещена пламенем свечи, стоящей на шатком стуле, рядом находится кровать. Вот и вся обстановка в этой сырой, холодной комнате. На кровати скрючившись, лежит молодой человек, его руки, облаченные в перчатки, спрятались между колен, сохраняя тепло. Он размышляет, следя глазами за мотыльком, снующим около огня. Его мысли тяжелы и скорбны: «Город спит. Лишь одинокая ночная бабочка порхает вокруг пламени. Так и я в этой жизни радую глаз лишь мгновение. Сверкаю и живу миг. Днем умираю, сгорая в огне зависти, сплетен и одиночества. Следующий вечер, концерт и вновь блеск для охмелевших глаз. Ночная бабочка – для тебя существуют те минуты, когда направлен свет юпитеров на тебя. Все восхищение твое ». Лишь первый робкий лучик солнца заглянет в окошко, он забывается коротким сном, который приносит облегчение и силы, чтобы вновь отдаться музыке. Темнота, а не свет есть грань миров: зала и сцены. Настолько разных, насколько хватает воображения. Сцена извергается водопадом чувств, отдавая себя, музыку и сердце пианиста. А зал, как огромная губка, все впитывает, всасывает и все ему мало. Мало, когда уже нечего брать. Он требует еще, взрываясь аплодисментами и криками «браво». Занавес сцены медленно опускается, и тогда летят букеты цветов, вновь требуя отдать последний стук сердца, последний аккорд души. Занавес заколыхался и все увидели молодого человека с бледным лицом, его руки заметно дрожали. Внезапно улыбнувшись, он схватил букет и прижал к сердцу; по его лицу побежали слезы счастья. Наступила тишина, а затем зал начал вставать, словно волна побежала, сначала первые ряды, затем дальше, дальше и дальше; восхищаясь талантом и самоотдачей человека. Высшая оценка, на что способен зал, больше чем слова – это встать, показав себя, свою мощь и благодарность. Юпитеры направлены на пианиста. Это триумф! Его триумф. Ради таких мгновений он живет, творит и умирает каждый день в крохотной комнатке, чтобы затем взлететь к звездам в блеске ночи. После концерта он любил оставаться на сцене некоторое время, вслушиваясь в одиночество пустого зала. Луч прожектора вырывает из темноты черный рояль, чьи клавиши еще хранят тепло пальцев, которые в стремительном танце воссоздавали бессмертную музыку.

2.

Зазвучала нота, затем другая – пианист в раздумье перебирает клавиши рояля. Тихая мелодия заполняет воздух, такая простая и божественная, бередит душу. Увлекает за собой, бросает и вновь подхватывает уже у самой земли. Невидимая рука резко сжала сердце, невыносимая боль и тоска наполнили душу. И он взмолился: – Сердце не вибрируй с музыкой. Нет! Не волнуйся зря! Все может обойтись, пройти мимо, но ведь ты этого не хочешь. Знаю! Так пусть легкие аккорды не перебирают тебя, словно гладя по струнам. Они могут дернуть слабую, тихую струну. Не давай звукам власти, не позволяй им этого сделать!

Увы! Музыка оказалась сильнее. Ей стало мало поклонения, обожания и души пианиста. Она захотела взять его жизнь. Звуки начали замедляться и затихать. Сердце не выдержало, разорвалось, и человек упал на рояль. Взрыв всех нот, звуков клавишей рояля разрезал темноту. И тишина … Мы слабы, но создаем бессмертную музыку, которая убивает нас. Ею мы выражаем наши мечты, желания и чувства. Она скажет больше чем слова.

Вчера, Сегодня, Завтра

Этот дневник попал мне в руки случайно, можно сказать волей Судьбы. В сентябре этого года я переехала в новую квартиру и при ремонте обнаружила тоненькую тетрадку, спрятанную за старым шкафом. Мне было любопытно и странно, когда я стряхивала пыль с титульного листа, на котором было написано мелким плещущим почерком: « Кто бы не нашел мой дневник, знайте, что он не предназначен для чтения. Это анализ жизни, благодаря которому я смогла остановить волну недовольства и отчаяния в душе. Но если вы прочитаете, то не вините меня в посеянных семенах разлада в вашей душе, а лучше примените чужой опыт в жизни, стараясь не совершить те же ошибки". Несмотря на предупреждение, я с бьющимся сердцем прямо посреди разбросанных вещей, нераспечатанных коробок и пыли, начала читать этот крик души пространству, углубляясь с каждой строчкой дневника в чужой мир незнакомого человека. Иногда мне казалось, что тону в бесконечных фразах, а иногда хотела просто выбросить тетрадь на помойку. Во мне боролось чувство сопротивления разуму отчаяния той чужой жизни. Шло время, а я не чувствовала ни зажегших ног, ни ветра, врывающегося в открытую форточку, ни темноты надвигающейся ночи ничего. Мои глаза намертво приковались к чей-то жизни, давящей и гипнотической. Какой-то частью сознания я знала, что зря открыла дневник, но уже не могла оторвать взор от страниц. В изнеможении я дочитывала оставшиеся несколько страниц, где стремительно заканчивалась история человека, в мир которого я так грубо и цинично ворвалась, чьи чувства разбередила вновь. Я не знала, жив ли он и почему оставил спрятанный дневник. Может, забыл, а может это своеобразное наследство квартиры, но одно я знала точно, моя жизнь уже не будет прежней, что-то во мне самой изменилось или добавилось. Перевернув последнею исписанную страницу, я уже прекрасно знала этого человека, как своего хорошего знакомого. Вдруг в темноте комнаты мир взорвался, ослепив глаза последними словами. Ими заканчивалась исповедь, но не тетрадь. Быстро пролистнув пять оставшихся чистых листов, я вновь вернулась к последним словам. "Если ты читаешь эту надпись, значит, не послушался меня и прочитал дневник. Мы никогда не встретимся, даже если случайно наши пути совпадут, то все равно ты не узнаешь меня, а что делать с полученной информацией решать тебе. Правда, несколько пустых страниц предназначены тебе. Используй их с умом, выплесни страхи, образы и чувства, мучающие тебя. Заполнив дневник, спрячь в том же месте, где нашел. Может быть, я вернусь за ним и заберу "своеобразный долг", вписанный тобой в мой дневник". На миг я растерялась. В свою душу я сама боялась заглянуть, встретив драконов, теребивших меня. И мне захотелось схитрить, положив дневник обратно, словно бы я его не читала. Откуда человек, написавший его, узнает, что я вторглась в его жизнь, но внутри меня неожиданно проснулся голосок совести, заставляющий выполнить свою долю сделки, и рано или поздно я подчинюсь ему. Сейчас я бы хотела рассказать вам историю дневника, но своими словами. Весьма вероятно, что это репетиция перед запечатливанием моей души, а может, пересказывая содержимое дневника, я изложу историю своей жизни: "Как птица расправляет крылья в свободном полете, как кошка выгибает дугой гибкую спину, так и я своенравна, свободолюбива. Моя личность ярка, своеобразна под стать природе, наделившей меня прекрасной внешностью. Вот с этого начинаются вопросы у людей после знакомства со мной. Лицо покорного ангела и бунтарская душа, которой всегда и во всем необходимо самовыражение, но оно настолько неординарно, что люди по неопытности ставят диагноз-депрессия. Я не отрицаю, что в душе царит грусть и очень часто внешний вид выдает отчаяние. Не смотря на то, что меня все любят, ценят и мои желания исполняются, я постоянно чувствую невыносимость бытия, убеждая себя, что страдать это мой удел. Поэтому мой внутренний мир не совпадает с внешним, и я пытаюсь найти для них компромисс, чтобы жить в ладу с собой. Правда, чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что всему этому я обязана не только Высшему разуму, но и стечению обстоятельств. Ведь родилась и живу в одной стране, а выросла в совершенно другой, поэтому у меня две души, два сердца, две родины и два различных пульса жизни. Все вихри врожденные, приобретенные разрывают меня на части, мучая смешением религий, чувств, устоев. И со временем из моих глаз пропали огоньки задора, становясь бездонными… " Словно очнувшись от тяжелого сна, я резко захлопнула дневник. Хватит! Я больше не могу продолжать. Трясущимися руками я спрятала дневник в прежнем месте, обдумывая продажу этой квартиры на завтра.