Борис Давыдов - Обочина

– Какие песни вы любите? – спросил он. И в ответ услышал:

– Под гитару я всё люблю.

Сначала Денис спел две туристические песни, какие обычно поют у костра. Но, видя с каким неподдельным интересом слушает его красавица-медсестра, осмелел.

– А сейчас я исполню песню-ноктюрн «В узких улочках Риги». Песня, правда, не новая, но мне очень нравится. – Взяв аккорд, он запел: «Но-о-чью-у-у, в узких улочках Ри-и-ги-и…»

Юля стояла напротив Дениса, скрестив руки на груди. Стройная, выше среднего роста, полногрудая. Золотистые волосы волнами спускались с плеч, удивительной красоты светло-зелёные глаза, прямой носик, небольшие полненькие губки. Денис успел обратить на неё внимание ещё при первом знакомстве.

Закончив петь, он ласкающим взглядом посмотрел на молодую медсестру. Нежно-белым цветом лица она напоминала ему жену, но формами тела походила скорее на Викторию, старшую сестру Аллы. Кстати, и разрезом глаз, и роскошью волос они тоже роднились. «Посмотреть бы на неё голенькую», – помечтал Денис: всё-таки он страдал без женской ласки.

– Денис, ты женат? – прямо спросила Юля.

– Женат, – ответил он. – А почему вас это интересует?

– Денис, давай на «ты», мы же почти ровесники. Тебе, кстати, сколько лет?

– Скоро двадцать два.

– Вот видишь. – Юля картинно положила руки на свои крутые бёдра. – Мне тоже скоро двадцать два будет. А в армии ты служил?

– Служил, – улыбнулся Денис. – А при чём здесь армия?

– Как «при чём»? – Юля вскинула длинные, слегка подведённые брови. – Армия – это школа для мужчин. После армии вы другие, уже взрослые. Кстати, спирта медицинского хочешь? – Она кокетливо посмотрела на Дениса.

– Спирта? – удивился он. – Спирт я ни разу не пил.

– Вот это солдатик, – всплеснула руками Юля. – Кто спирт не пил, тот считается неполноценным мужчиной. Ну, выпьем?

– Наливай.

Денис поставил гитару к стене, поднялся с табурета.

– Где твой спирт?

– А ты заводной, оказывается, – качнула головой Юля. – Подожди, я сейчас. – Она торопливо вышла из комнаты и скоро вернулась. В одной руке у неё была бутылка со светлой жидкостью, а в другой – гранёный стакан.

– Держи. Спирт, правда, разбавленный, но градусов семьдесят в нём есть.

– А зажевать найдётся что-нибудь?

– Ржаной сухарь. – Юля достала из кармана засушенный кусочек хлеба. – Пойдёт?

– Пойдё-ё-т, чего не пойти?

Взяв стакан, Денис выдохнул из себя и в два глотка, как заправский мужик, опустошил его. Понюхав сухарь, равнодушно сказал:

– Почти как водка, только покрепче. Юля, теперь твоя очередь.

– Ой, мне нельзя, я ведь на работе…

– Да чего там, пей. – Денис взял у неё бутылку и стал наливать в стакан.

– Мне поменьше, – взмолилась Юля.

Выпив граммов пятьдесят и так же, как Денис, понюхав сухарь, Юля поставила на подоконник стакан и вдруг закачалась:

– Ой, держи меня, я сейчас упаду.

– Шутишь? – спросил Денис, тем не менее, обнял её за талию, сразу почувствовав, что под халатом голым-голо.

– Дени-и-с, – прижимаясь к нему, притворно-слабым голосом произнесла она, – у меня голова закружилась. Положи меня на кушетку. Возьми на руки и положи.

– Юля, мы же с тобой… в полметре от кушетки. – Денис заволновался.

– Нет, я хочу, чтобы ты меня взял на руки и положил. Ну, Дени-и-с…

Тому ничего не оставалось, как выполнить просьбу.

– Дени-и-с, поцелуй меня, – всё тем же слабым голосом попросила девушка.

Её лицо, открытая шея, белые груди, высвободившиеся из-под распавшегося ворота халата, манили к себе. Полюбовавшись ими, он нерешительно коснулся губами её приоткрытых губ. А ей, возможно, надоело играть с нерешительным «телёнком»: она обхватила обеими руками его голову и крепко поцеловала в губы. У Дениса потемнело в глазах, он закрыл их. А когда снова открыл, не поверил тому, что увидел: Юля стояла на полу, кокетливо улыбаясь и, не спеша, расстёгивая пуговицы на своём халате, неожиданно распахнула его. Денис обмер – крупные, налитые груди торчали тёмно-малиновыми напрягшимися сосками; тонкая талия, нежный животик, роскошные ноги… «Вот это красота-а, похожую я только в музее видел».

– Денис, ты что, не мужик, что ли? – услышал он сквозь краткий девичий хохоток. – О, а у тебя женилка из ширинки выглядывает.

– Как! – испугался он, бросая руки на… оттопыренные штаны. Он понял, что медсестра подтрунивает над ним как над пацаном и обозлился. «Я покажу тебе, как смеяться над деревенским парнем. Я покажу тебе, нахальная горожанка».