Владимир Ноллетов - Детективные рассказы

Убитой оказалась Наташа Соловьева, местная знаменитость, победительница городского конкурса красоты. Это на ее балконе были пятна крови. Она жила одна, скромно и тихо. В институте училась на отлично. У нее был жених. Не криминальный авторитет, как у многих королев красоты, а ее однокурсник. Свадьбу собирались сыграть через неделю.

Человека, выпавшего из окна, увезли в больницу. Он был парализован. Ножевое ранение не затронуло внутренние органы. Но при падении он сломал позвоночник. Это и привело к параличу. Он не разговаривал, лишь смотрел тем же самым полным ужаса взглядом.

Это был Потапочкин, тоже жилец того дома. Незапертая квартира на третьем этаже принадлежала ему. Он был средних лет, холост. Работал курьером. Соседи отзывались о нем как о тихом, вежливом, несколько замкнутом человеке.

Раны ему и Соловьевой были нанесены найденным на лестнице ножом, тяжелым, массивным, с лезвием длиной тридцать сантиметров и шириной – шесть. Правый карман черной куртки был внизу разрезан. К нему был пришит отрезанный левый карман. В этих своеобразных ножнах убийца и носил нож. В самый низ была засунута черная перчатка, видимо для того, чтобы лезвие не проткнуло карман. Кровь на лезвии и на лестничной площадке относилась к группам крови Соловьевой и Потапочкина. Группа крови на лестнице, в ее квартире и на балконе совпадала только с его группой. Отпечатков пальцев на ноже не было. На ключе Соловьевой были только ее отпечатки. Допросили жениха девушки. У него было твердое алиби.

Васильев не знал, кто на него напал. Лица он не разглядел. Голос не определил: нападавший говорил шепотом, да и поднятый воротник искажал звук.

На следующий день город облетела новость: убийца пойман! Действительно, по подозрению в этих преступлениях был задержан некто Жлобович, ранее судимый. Сын той самой старушки с первого этажа. Он нигде не работал, в свои сорок лет сидел на шее матери-пенсионерки. Пил, скандалил. Напившись, приставал к Соловьевой, угрожал. Неделю назад Потапочкин попытался вступиться за нее. Жлобович его избил. Под описание человека с ножом он подходил: средний рост, обычное телосложение. Накануне при опросе жильцов он сразу попал под подозрение. Была устроена засада, и когда он вернулся вечером домой, его схватили. Правда, он утверждал, что в момент убийства его дома не было; он ездил на окраину города к родственнице, но ее не застал. Хотя свидетелей этого, по его же словам, не было… В самом деле, милиционеры его тогда в квартире не обнаружили. Однако под его окнами росли высокие кусты – они росли почти по всему периметру дома, – и Жлобович мог незаметно для тех двух мам вылезти в окно и, пригибаясь, выбраться на улицу. Решеток на его окнах не было. Мать подтверждала слова сына. Предположение милиционеров, что звонивший в дверь мог быть ее сыном, что она его не узнала, старушка решительно отвергла: «Не было у него никогда такой куртки. Купить он ее не мог: мы на мою пенсию живем. Да и он материться бы начал, что не открываю». Но можно ли верить показаниям матерей?

Вероятно, все происходило так: Соловьеву Жлобович зарезал за то, что отвергала его домогательства, а Потапочкина хотел убить как свидетеля. Или, может быть, тот опять ее защищал. Раненый Потапочкин попытался убежать. Жлобович настиг его в квартире Соловьевой и выбросил с балкона. Перед этим, очевидно, была борьба, поэтому и осталась на перилах кровь.

Вот на этом этапе, почти через двое суток после убийства, вести дело поручили опытному следователю Юнину. До пенсии ему оставалось два года. Его метод был прост. Сначала рутинная и трудоемкая работа по сбору фактов. Затем сопоставление их. Часто несущественное, казалось, противоречие между фактами открывало истину. Юнин не был сторонником психологического, а тем более физического воздействия на подозреваемых. Считал любителей подобных методов лентяями, не желающими тратить время и силы на сбор информации

Прежде всего он осмотрел вещественные доказательства: куртку, перчатку и нож. Затем допросил Жлобовича. Тот отрицал все обвинения. Он произвел на Юнина впечатление злобного, грубого, невежественного человека. Потом Юнин поехал в больницу.

– По-прежнему молчит, – сказала врач.

– А есть надежда, что он заговорит?

– Думаю, да.

Она повела его в палату. Потапочкин вытаращенными глазами смотрел в потолок. В них было страдание и какой-то панический страх. Лишь на миг он перевел взгляд на вошедших и снова уставился вверх. Юнину стало не по себе. Он попросил врача сразу позвонить ему, если больной заговорит, и ушел. «Что вселило в него такой ужас? – думал Юнин.– Убийца, гнавшийся за ним с ножом? Падение с третьего этажа? Сознание, что он теперь навсегда прикован к постели?»