Александр Альберт - Веселые истории с печалью (сборник)

Серафим Серафимович мягко заметил, что беречь надо всякую тварь.

Егор Кузьмич был не в настроении – «Нетрудовая Россия» по всем опросам опережала «Трудовую» перед выборами.

Остальные присутствовавшие ограничились благородным хмыканьем, означавшим высокий интерес к обсуждению.

Ночью приснился странный сон, что-то вроде прямой трансляции с самых верхов.

Очередной так называемый губернатор припадает к стопам отца нации.

– Государь! Оставь на кормлении еще на один срок! Пропадут же детишки, да и ватага моя! Пойдут по лагерям и ссылкам – вон сколько этот антихрист на нас материалов накопал! Ради Христа прошу – не откажи, милостивец наш!

– Ну этот антихрист со мной рядом в церквях стоит, он теперь верующим стал. А ты, смерд, ответь-ка – доколе Москва кормить тебя будет? Народишко до сих пор вымирает?

– Мрут, батюшка, мрут, видно наследственность плохая. Я уже три раза

начальников над статистикой менял, а они все равно мрут! Не идет народ на прибыль!

– Мздоимцев надо убирать! Много ль у тебя их посажено?

– Ох, много, батюшка! С завтрашним аж три человека будет!

– Мало! Очень мало!

– Да как же, государь, братаны да сродственники все, жалко их! Опять же детишки малые…

– А детишки где твои, смерд? Знаю, дочку свою ты в сенаторы пристроил. – Да, милостивец, выбрал народ мою золотую.

– Знаем, какой народ! Знаем и как выбирают! Так детишки где твои? Остальные?

– Да учатся все, по заграницам все мыкаются.

– По кабакам да борделям мыкаются… Ладно, смерд, дам команду… Но смотри у меня! Электорат вымрет – кто кормить тебя, да и меня будет? Нефть да газ возьмут да иссякнут.

– Не иссякнут, батюшка, на наш век хватит! С едой завсегда будем!

– Тароват, ты, смерд, печати некуда ставить. Давно бы выгнал, да выбрать не из кого… Может, закон принять да в год по одному из вас вешать? Чтобы другим неповадно было? Вас же не исправить!

– Упаси Бог, батюшка, разве можно живого человека в петлю вдевать?

– Человека, может, и нельзя. А вас, смердов, можно! Вы когда человеками были? Небось, когда соски сосали да под себя ходили!

Проснулся с непонятным ощущением – толи сон, толи быль….

Вышел в коридор. На уборной висело старательно написанное сестрой-хозяйкой объявление: «Туалет не работает по большому, оторвалась дергалка!» Зашел, хотел сделать по маленькому, унитаз был забит сделавшими по большому. Грамотных мало. Вышел во двор, под кустики.

День начался с приема таблеток, уколов, от которых становилось пусто…

Днем привезли бывшего колхозника-передовика. Пожилой мужчина, с медалью на грязной рубахе изо всех сил сжимал в руках потрепанную бумагу, оказавшуюся Государственным актом на принадлежащую ему землю. Бумага есть, а земли как не было, так и нет. В поисках своего участка обтопал он многие кабинеты. Один веселый начальник сказал ему, что земля его, за долги России, отдана в ООН. При этом показал написанную от руки самим Кофи Ананом расписку о принятии земли. Попытки связаться с этим Кофи были пресечены бдительными органами.

Следующим вечером в палату вошел взволнованный Кобыдло. На его больничном халате висели значки и медали, в том числе самодельные. Мы насторожились – дело предстояло серьезное!

– Что случилось, Георгий Георгиевич? – спросил Я.

– Дело архисерьезное! Пропала национальная идея! Ищут! Когда пропала – неизвестно. Но! Где-то есть! Лежит! Может даже закопана! Где?

Джульбарс Шарикович встал в стойку. Не понимая всей серьезности происходящего, он был, однако, готов к выполнению задачи. А мы знали о его способностях – не далее, как вчера, он нашел спрятанную в кустах бутылку водки, которую сам же и выпил, гад!

Дискуссия длилась несколько дней. Впервые, пожалуй, высказались все. Несмотря на сильную научную загруженность первым слово взял тов. Иванов, как самый глубокий знаток человеческого бытия.

– Господа, надо смотреть в корень, то есть в наши, доисторические, времена. В чем была главная идея моего первого племени? В единстве и сплоченности, чтобы быть всегда готовыми сожрать соседнее племя или собственных инакомыслящих. А потом, когда они выросли и стали большим колхозом и, можно сказать, нацией – опять же единство и сплоченность! Мой ответ уважаемому Георгию Георгиевичу – национальная идея – это единство и сплоченность!

Акакий Акакиевич не выдержал: – А как объединить и сплотить людей в нашей стране, если веры у всех разные, если у одного много, как у Ромы, а другой не знает куда потратить внезапно свалившееся на него счастье – милостыню в виде добавки к пенсии в 150 рублей – толи на компенсацию внезапно выросшей цены буханки хлеба, толи на покупку четырех лишних пакетов молока, также, среди многих прочих, внезапно подорожавших?