Гаджимурад Гасанов: Млечный путь Зайнаб. Шах-Зада. Том 3

Перебежчики наперебой продолжали рассказывать. Дружины Надыр-шаха заполонили все южное побережье Каспийского моря и теперь по его западному побережью идут на земли Табасарана, Кара-Кайтага. Их так много, что своими пешими и верховыми дружинами, гужевым транспортом накрыли всю степь. Они рыскают по степи на быстроходных конях, как голодные степные волки, нападают на аулы, кишлаки; мужчин, способных носить оружие, убивают, вешают, женщин насилуют, детей, юношей и девушек отбирают и отправляют в Персию. В Муганьской, Шемахинской, Куббинской, Хачмасской провинциях Азербайджана в крови утопают тысячи людей, из отрубленных голов непокорных горцев они сооружают холмы, а самых отважных воинов для устрашения живьем замуровывают в стены строящихся крепостей. Персидские конницы без особых усилий прошлись по Муганьской степи, взяли Бакинскую, Ереванскую и Тбилисскую крепости, Шемаху, Ширван. Сейчас походом идут на Дагестан и Северный Кавказ. Через пару дней каджары, возможно, перейдут южные границы Табасарана у берегов Каспия…

– Мирза, тебе не кажется, что эти… все преувеличивают для устрашения?! Не шахские ли они лазутчики?

– Старшина, посмотри им в глаза. Какие они лазутчики? Они всего лишь говорят то, что видели и слышали. Два часа назад об этом же мне поведал сын Пери, колдун Мерден. Я направил две дюжины наших лучших разведчиков и лазутчиков в прикаспийскую степь за более достоверными разведывательными данными.

– Мирза, ко мне надо спешно собирать старшин всех племен, предводителей воинских дружин. Пусть о грядущей беде оповещают жителей всех аулов, стойбищ! Отправьте гонцов к уцмию Кара-Кайтага!

– Гонцы отправлены, Старшина, – Мирза секунду подумал. – Во все направления Табасарана.

Старшина бросил неприязненный взгляд на Мирзу: «Смотри, какой прыткий».

– Созывай Совет старейшин всех племен.

– Старейшины скоро прибудут на наше стойбище, Старшина.

– Жаль, что после нашей сегодняшней встречи… к себе на стойбища отправились Махмуд-бек, Амир-Хамза, Хасан-бек, Мажвад, Халид, Хаким, Каранаф. Сейчас, как никогда, нам необходим их совет.

– Они ночью остались ночевать в нашем лагере. Скоро прибудут.

К полуночи в доме Старшины племени гуннов, встревоженные страшной вестью, собрались предводители всех табасаранских племен. Старшина гуннов принимал их в гостиной. Со всеми здоровался за руку; каждого, в зависимости от занимаемого положения в обществе, усаживал на отведенное ему место на ворсовых коврах. Махмуд-бека и Мирзу Калукского усадил по свою правую и левую руку.

– Присаживайтесь, гости дорогие, – жестом руки указал он на подушки, лежащие вдоль стен на ворсовых коврах.

В то время, когда Старшины племен готовились к военному Совету, на майдане стойбища, расположенном за домом Старшины, велись спешные приготовления к предстоящему пиру, который у гуннов принято организовать перед предстоящим сражением с иноземными захватчиками. Резали быков, барашков, ставили огромные котлы, казаны. На пир, назначенный на полночь, были приглашены воины всех племен из соседних стойбищ и аулов.

Во дворе хозяина, под односкатным навесом, освежевали барашка. Ашчи [2] Ашчи – повар, кашевар. вели спешные приготовления, чтобы угостить гостей Старшины, которые прибывали на военный Совет со всех концов Табасарана. На втором этаже дома, в зале, нукеры Старшины перед гостями расстилали белые холстяные скатерти, быстрыми движениями рук расставляли керамические сахарницы с расколотыми кусками рафинада, фарфоровые чашки, разливали чай.

Старшина гуннов был чрезмерно возбужден. Он не знал, как спрятать от десятков настороженных глаз свой блуждающий взгляд, куда убрать свои огромные потеющие руки-клешни. Своими пальцами-клешнями он то судорожно нырял в копну густых седых волос на голове, то хватался за широченную бороду-лопату, то дергал уши, то кончик носа. В горах за чашкой чая перед предстоящим серьезным разговором принято говорить о самом обыденном, на отвлеченную тему: о жизни, лошадях, коровах, овцах, о погоде, предстоящем урожае или охоте. Но хозяин не выдержал нервного напряжения и, пренебрегая правилами этикета горского гостеприимства, сразу взялся за тему, которая ему не давала покоя.

Он обратился к Старшинам:

– Только вам я могу признаться, какой страх леденит мое сердце, какие страшные мысли одолевают меня! Этот персидский шах, говорят, сущий дьявол, а его воины не знают пощады. Говорят, они на своем пути оставляют сотни сожженных, опустошенных аулов, сел, стойбищ, сопротивленцев тысячами казнят, вешают на деревьях, не жалеют ни стариков, ни детей… Они заполонили, перебили всех наших соседей, живущих по юго-западному побережью Каспийского моря. Уверен, перебьют и нас. Может, пока есть время, снимемся со стойбищ и всем миром отправимся далеко в горы?