Алексей Лухминский - Мой Ванька

– Нет! – звучит торопливо. – Я согласен… Рядом…

Из окна падает яркий свет луны. Мы с Ванькой лежим на моей тахте. Я бережно прижимаю его к себе. Его лицо совсем близко…

– Саш… – горячее дыхание… – А можно, я тебя… поцелую? Я не готов к такому вопросу и теряюсь.

– Можно…

И вот они, Ванькины губы… Это даже не поцелуй, а только прикосновение. Какое блаженство! Я вынужден в этом признаться. Губы мягкие, ласковые и… любящие… А не алчные, как было всегда с моими женщинами!

Прижимаю его лицо к своему. Сердце колотится!

– Я счастлив, – слышу блаженный шепот.

Его ладонь так ласково скользит по моей руке…

– Ванюха… Я балдею, – признаюсь тоже шёпотом.

– И я… Ты знаешь… – и смущённо улыбается. – Я мечтал вот так тебя безнаказанно обнимать… трогать…

– Почему ты говоришь – безнаказанно?

– Потому что боялся, да и сейчас боюсь, что ты меня ударишь.

– Не ударю. Я не могу тебе сделать больно…

– Саш… Поверь… Я ещё никого не целовал. Не знаю, как это выразить словами…

– Ох, Ванюха, – бормочу я, перебивая его, – у меня мозги плавятся…

– А ты их отключи. Ведь тогда… на улице, когда ты меня обнял, это не голова тебе приказала, а сердце подсказало…

Опять у меня внутренний столбняк. Как это в самую точку!

– Ладно… Давай лучше спать.

– Саша… Я тебя люблю, – шепчет он и тут же добавляет: – Не отвечай! Только знай, что я тебя очень люблю… Позволь мне… любить тебя. А теперь давай спать.

…Утро. Ванька спит лицом ко мне и улыбается. Так приятно на него смотреть! Будить не хочется, но надо ему сказать, как закрыть дверь, когда соберётся уходить.

– Ванюха… Мне надо вставать на работу…

– Ага… Я сейчас тоже встану, – сонно бормочет он.

– Давай спи дальше. Выспишься, дверь просто прихлопни.

– Ты меня оставляешь? – от удивления его глаза открываются. – А можно, я тебя подожду?

– Ну если тебе никуда сегодня не надо…

Возвращаюсь с работы и звоню в свою дверь! Как-то непривычно. Конечно, я могу открыть собственным ключом, но мне почему-то хочется, чтобы Ванька меня встретил.

Замок щёлкает, и его счастливая улыбка.

– А я тебя ждал, – это говорится почему-то смущённо. – Поесть приготовил…

– Отлично!.. Знаешь, это так классно – приходить домой, где тебя ждут.

Из запасённых мною концентратов получился прекрасный ужин. Никогда не думал, что обычные замороженные фрикадельки могут быть такими вкусными.

– Саш… Ты ужинай, а я должен идти, – Ванька уже одевается в прихожей. – Там у меня бабушка почти сутки одна. Ей тоже помощь требуется. Да! На кухне табуретка разваливалась. Я нашёл у тебя молоток и её сбил. Ну и шурупами укрепил.

Мне становится и неудобно, и приятно – ведь даже с табуреткой, до которой у меня всё время руки не доходили, он разобрался. И я понимаю, что, если хочу, чтобы мы с ним постоянно общались (а я этого уже очень хочу!), надо учитывать его занятость.

Прощаясь, стоим, смотрим друг на друга и молчим.

– Ванюха… Мне так жалко, что ты уходишь… Ты ещё придёшь?

– А завтра можно?

– Нужно! – не понимаю зачем, но точно знаю – нужно!

Весь день летаю, как на крыльях. Могу признаться – жду вечера.

– Шеф, ты что-то сегодня в задумчивости. Никак у тебя новая сердечная привязанность? – хихикает Димка.

– Ох, Димон… Ты, кажется, прав, – признаюсь, не раскрывая, конечно, предмета своей привязанности.

– Ох, чувствую, мальчики пойдут, девочки пойдут, – поддерживает его Лёха.

– И ты пойдёшь! – беззлобно парирую я.

– Ухожу, ухожу, ухожу… – он, посмеиваясь, скрывается в соседнем боксе.

По дороге домой заезжаю в универсам и затариваюсь. Едва вваливаюсь домой, как раздаётся звонок в дверь. Открываю.

– Здравствуй, Саша! – Ванька улыбается в дверях.

– Ванюха… Я весь день ждал нашей встречи, – вырывается у меня само собой.

– Ждал, как ждут романтического свидания? – слегка подкалывает мой гость.

– Иди ты знаешь куда…

– Я бы пошёл… Но ты – натурал.

Напоминание в виде гейской шутки заставляет меня внутренне вздрогнуть.

– Извини… Я не хотел… – смущается он, видимо, почувствовав мое состояние.

На кухне пируем. Хотя что это за пир, когда на столе разная нарезка да бутылка коньяка. Ванька пьёт очень мало, но хмелеет.

Закуриваю и открываю форточку.

– Тебе холодно не будет? – спрашиваю заботливо.

– Саш… Ты не беспокойся… Мне тепло. Мне очень тепло с тобой… – и опять этот взгляд, в котором я тону…

Снова лежим под одним одеялом. Бережно прижимаю Ваньку к себе. Ловлю себя на том, что весь исхожу на нежность. Мне чудится в нём что-то родное, очень близкое…