Борис Давыдов - Наблюдения провинциала

Чтобы безбедно жить, как при отце, Евгений… Короче говоря, попал он в компанию воров. И оказался таким способным карманником, что через месяц-другой стал приносить домой большие суммы денег. Мать, не работавшая как при жизни мужа, так и после его гибели, молча принимала от сына мятые бумажки, не спрашивая, откуда они. Евгений тем временем научился играть в карты: в свару, в очко и играл настолько виртуозно, что даже матёрые картёжники восхищались его талантом.

Спустя какое-то время он в совершенстве овладел и таким сложным ремеслом, которое можно сравнить с искусством фокусника – снятие с женщин украшений. Расспрашивая, например, о чём-то женщину, юноша придвигался к ней, при этом артистично жестикулируя, и снимал серьги из её ушей, драгоценности с пальцев, часы. Правда, снимал всё это лишь с богатых дам и торговок – их он с первого взгляда определял. А часы он, к слову сказать, снимал и с мужчин (обеспеченных), заодно прихватывая и деньги из бумажников. Бесспорно, подобные действия преступны, Евгений же (по сути, подросток), как бы бравировал своим мастерством – вот какой я ловкий и бесстрашный

На семнадцатом году жизни он оказался в тюрьме. И с этого началось. То есть, началась совсем другая жизнь: несколько лет в зоне, примерно полгода на свободе. Через определённое количество лет даже сидел в так называемой «крытке», а именно, – во Владимирской тюрьме. Она считалась каторжной тюрьмой. Крытка. Пересылка. Централ. «Владимирский централ» – поётся в известной песне.

Сложно сказать, думал ли Евгений о какой-то там славе, но пришло-таки время, принесшее ему почёт и уважение в воровской среде. А уж карманником он так и оставался самой высшей пробы, его учениками были известные позднее воры в законе .

Евгений гордился в душе, что не подвёл свою фамилию, никогда не был ни крысятником, ни, тем более, подлецом, предателем. Да, он никого не предал в воровском сообществе, чтил его законы, написанные кровью в тюремных камерах. Он прожил жизнь, не переча судьбе, которая сделала крутой зигзаг в трагическом для многих 1941 году.

Судьбу, наверное, всё-таки можно изменять, подправлять, как рукописный текст в тетради, но это можно делать тогда, когда рядом стоит человек, который подскажет, направит тебя, убедит… Для сына, конечно, лучший вариант – хороший отец. А если нет ни отца, ни кого-то другого, кто бы в нужный момент подставил плечо? Это очень плохо. Неокрепший духовно человек, пока нетвёрдо стоящий на земле, легко может принять помощь корыстного «друга». На помощи не написано, какая она – чёрная или белая. Это потом мы анализируем, сопоставляем. А когда нет ни жизненного опыта, ни других нужных знаний, тут-то судьба и ловит несмышлёныша, заманивает его в сетку-невидимку, из которой выбраться удаётся далеко не всем. Евгений не выбрался: то ли не захотелось по какой-то причине, то ли сетка-невидимка связала по рукам и ногам.

Что в итоге можно сказать? Хорошо это или плохо, не нам судить, но Евгений, в конце концов, стал генералом воровского сообщества. Нет, генеральские эполеты он не носил, а свою честь, какой она ему виделась, он не запачкал. А мог бы и настоящим генералом стать или адвокатом, учёным…

А что же младший, двоюродный брат Евгения? Лёне, надо прямо сказать, повезло – его отец вернулся с фронта, куда ушёл в 1943 году. У него была бронь, но он больше не мог оставаться в тылу – душа требовала бить врагов Отечества. И воевал он отважно, защищая осаждённый Ленинград, вплоть до снятия с него блокады.

Лёня вскоре после войны поступил в ленинградское нахимовское училище – жили они после войны в городе на Неве. После окончания нахимовского, здесь же, в Ленинграде, поступил он в высшее военно-морское училище.

В звании лейтенанта Леонид попал в Севастополь, а поскольку человеком он был пытливым, хотелось познавать и познавать, стал заочно учиться в ленинградском государственном университете, на юридическом факультете. И так повернулась судьба, что когда получил диплом юриста (был он в это время капитан-лейтенантом), партия направила его работать в правоохранительные органы. Потом новый поворот судьбы: Леонид Александрович попал в систему КГБ.

В общем, если один из носителей известной фамилии стал негласным генералом в воровском мире, то другой получил звание генерала официально. И даже спустя годы, Леонид Александрович остался верен себе, своим принципам и для него справедливость, не просто слова, а смысл жизни.