Борис Давыдов - Наблюдения провинциала

Место в преисподней уготовано тем, кто не почитает женщин – матерей.

Мужчине надо задуматься, если к нему охладела ласковая до недавнего времени жена.

Некоторые мужчины без женщины, как слепые без поводыря.

Потерять любимую женщину так же, как и друга, – подобно душевной катастрофе.

Долгие годы находиться в браке без любви – это значит, по своей воле отдать себя в рабство.

Упорство может привести женщину к удачному замужеству, а её упрямство – к разводу.

Она смеётся, а такое ощущение, что кто-то плюет в твою сторону. Тут же хочется бежать под душ и мыться, мыться…

Даже её обычное хихиканье вызывает омерзение и тошнотворное чувство. От чего всё это? С виду она, в общем-то, обаятельная женщина.

Отталкивает не наружность человека, а то, что скрывается внутри него .

Немолодая дама кокетничала с мужчинами не для того, чтобы обольстить их, а почувствовать себя женщиной. И добилась своего – вспомнила всю прелесть забытых ощущений.

Витала-витала я в собственных мыслях, думая, как всё же сделать так, чтобы и овцы были целы и волки сыты – не получилось, законы природы невозможно обмануть. И в семье нельзя хитрить, семья – фундамент, на котором мы держимся. Опять же, семья – это любовь, которая крепит фундамент. И вот эту любовь надо особо беречь и относиться к ней, как к ребёнку относятся заботливые родители. А я что делала? Я ждала любовь от других, мало отдавая от себя. Это – теперь я уже знаю – неправильно. С начала бы начать…

Порой женщина состоит из одних только плюсов, но… гонор. И средства такого нет, чтобы удалить из неё всего лишь единственный недостаток.

То же самое можно сказать о мужчинах – одним миром мазаны.

Женщина мягкая с виду, доброжелательная, а внутри неё спрятан крутой норов.

Крутой норов? Но это ж для мужа!

Мужчине надо однажды снять пелену со своих глаз и по-другому посмотреть, прочувствовать, что его жена, прежде всего – мать. После осознания этого может произойти чудо: между мужчиной и женщиной наконец-то появится взаимопонимание.

Ему давно за шестьдесят, но он силён ещё, богат. Казалось бы, он жизни рад? Всё так. Однако он жене своей не рад и точит его мысль, как бы её со света сжить, чтобы жениться вновь – так хочется почувствовать себя молодожёном.

Сбылось его желанье, жены не стало, женился он. И что? Да то, что умер вскоре он, не выдержал напора молодой супруги, которая уж больно рада, что объегорила седого старика. А на примете у неё другой есть старец, он и богат, и… Скоро она всё узнает – у неё и опыт есть, и страсть. А старики, как малы дети, их только помани… И побегут они на полусогнутых, не думая о том, что манит похоть их; она, оказывается, есть у стариков.

Задумайся немолодой мужик: тебе не девиц надо гладить, а лучше уж тщеславие в себе холить. Хотя – не делай ни то, ни другое. Возьмись за ум!

Иной раз смотришь на мужчину: большой, здоровый, и умом вроде не обижен, а доброты и сострадания в нём нет. И получается: никудышный этот человек.

Все мальчики верят матери, но не все мужья доверяют жёнам.

Мальчики только в детстве наивны, а, становясь мужчинами, иные из них не доверяют даже себе.

Простолюдин муж – плохо. Начальник – тоже мало хорошего, поскольку у него масса проблем: накануне 23-го февраля женщины его поздравляют, перед 8 марта он говорит женщинам поздравительные слова. А в толпе могут и помять мужа, затоптать или хуже того – увести в чужой дом.

Вот и думай, как сделать так, чтобы муж и начальником был, и в то же время домой возвращался не за полночь.

Два двоюродных брата, Евгений и Леонид, носители известной фамилии. Но один с честью пронёс фамилию своих предков, а другой… Он тоже по-своему честен был.

А начиналось всё так. У обоих братьев, когда началась Великая Отечественная война, отцы были крупными руководителями в г. Горьком. И того и другого не брали на фронт – бронь (это документ, при котором человека оставляли работать в тылу). Но один из братьев всё же добился своего – в конце июля он ушёл на фронт. В тот день на площади Минина и Пожарского было шумно, весело, как будто сотни людей отмечали какой-то праздник. И отец Евгения, Василий, шутил, смеялся, говорил: или грудь в крестах или голова в кустах. Уходил он, кстати, на войну рядовым политбойцом. И в декабре того же, 1941 года, погиб под Москвой.