Наталия Шимонова - Октомерон. Путешествие по Андалусии

– Ах, сеньор! Как же вы могли думать разгневать нас таким предложением? Что может быть лучше, чем рассказать или выслушать чудесную или поучительную историю! – воскликнула донья Альфонсина.

– И королева Наваррская Маргарита увлекалась таким занятием, – присовокупил дон Аугусто, обращаясь ко всем. – Чем же такое предложение может не понравиться нам?

Тут все сеньоры и дамы зашумели, и каждый желал высказаться об этом предложении, которое внёс я на свой страх и риск, ибо вспыльчивый нрав испанских дворян мне хорошо известен. Их понятия о чести так велики, что порою благоразумие велит одно слово сказать, но два удержать при себе, чтобы не нажить неприятностей. Тут же сама стихия выступила на моей стороне, ведь грядущая скука сняла все препоны и позволила дамам и кавалерам принять моё столь необычное и смелое предложение. К тому же, надеялся я, андалусские дворяне несколько отличались от дворян кастильских, так мне хотелось увидеть и услышать что-либо необычное!

Дон Алонсо и дон Хуан весело спорили с доном Аугусто о том, следует ли рассказывать истории, в достоверности коих совершенно невозможно удостовериться. Дон Родриго шептался с младшей из сестёр сеньоритой Марией и оба очаровательно притом краснели. Донья Альфонсина присоединилась к спору с доном Аугусто и обоими братьями, и только дон Санчо некоторое время молчал, а потом сказал:

– Сеньоры! Дозвольте и мне обратиться к вам и, главное, к дону Бернардино.

Я склонил голову и приготовился слушать.

– Дон Бернардино! Истории какого бы рода вам было благоугодно выслушать в первую очередь?

– Дон Санчо, я не осмеливаюсь делать приказаний столь достопочтенному обществу. Любая история, чего бы она ни касалась, будет выслушано мною с превеликим вниманием и интересом!

– Но всё же, сеньор, признайтесь, что есть сказки, которые вам слушать было бы приятнее всего? У каждого из нас есть предпочтения. Кто-то любит вино, а кто-то не пьёт ничего, кроме воды. Я, к примеру, среди всех авторов отдаю предпочтение Августину Блаженному и считаю, что никто не написал ничего лучше его «Исповеди». Но есть люди, которые станут скорее читать комедии сеньора Веласко, нежели сочинения духовных отцов. Что же предпочтёте вы, дон Бернардино?

Все внимательно посмотрели на меня и приготовились слушать.

– Ваш вопрос понятен мне, дон Санчо, – ответил я. – А посему отвечу вам так. С самого детства более всего любил я таинственные истории, в которых потустороннее или чудесное так соединено с жизнью, что порою невозможно разобраться, где говорится о чудесном и небывалом, а где о простом и человеческом. Любил я также и весёлые истории, про которые наши слуги говорят, что можно надорвать животики, слушая их. Нравоучительные новеллы или истории о влюблённых равно дороги моему сердцу, как и всё прочее. Теперь же вам судить, сеньоры, о чём повести свой рассказ!

Общество призадумалось, выслушав меня, а затем дон Санчо ответил мне:

– Что же, дон Бернардино, не обессудьте тогда, если собрание наших рассказов будет блистать пёстростью своих нарядов. Ведь в таком случае каждый расскажет то, что пожелает и о том, что он захочет. Это не будет ни сборник любовных новелл, ни сборник поучительных историй. Ни рассказ о верных и неверных жёнах или мужьях, ни повесть о торжестве добродетели над пороком, или торжестве порока над добродетелью, ни сборник андалусских сказок… Одним словом, это не будет ни Гептамерон, и ни Декамерон, а это будет вольная беседа на ту тему, которая заблагорассудится каждому члену нашего маленького общества!

– Это будет Октомерон! – воскликнула донья Альфонсина. – Ведь нас ровным счётом восемь человек!

– Но вы же не хотите сказать, что мы пробудем здесь восемь дней и ночей? – вскричал дон Хуан.

– Сеньор, но разве наше общество столь тягостно для вас? К тому же, пробудь мы тут восемь дней, разве это не дало бы нам возможность только сполна насытиться разного рода историями?

– О, да, любезная донья Альфонсина! Но тогда наши дела, по которым все мы следовали, придут в совершеннейший упадок! – возразил ей дон Аугусто. – Разве вы не опасаетесь этого?

– Ничуть дон Аугусто, – живо ответила ему дама. – Напротив, быть может, промедление в наших делах всем нам будет полезно. И определённо оно угодно Небесам, коли они задержали нас всех тут, на этом постоялом дворе!

– В ваших словах я слышу голос истины, – сказал дон Санчо, поклонившись донье Альфонсине. – Как бы то ни было, но Провидение дало нам передышку и возможность поразмыслить о том, что мы собрались делать. И, как знать, не следует ли кое-кому из нас отказаться от своих дел, или хотя бы немного переменить свои планы?