Наум Вайман - Новая эра. Часть первая

Позвонил Озрик:

– Читал в «Вестях» беседу Гольдштейна с Гробманом?

– Нет.

– Этот твой Гробман очень не любит Бродского…

– Ну да, Бродский его заслоняет.

Озрик хихикнул и продолжил:

– Он там утверждает, что все это происки американских империалистов, мол, им было выгодно выдвинуть Бродского, служил их интересам.

– Вот как? Доносик? Это я люблю.

– Он еще говорит, что Бродский удовлетворял массовым вкусам итеэровской интеллигенции.

– Вот уж и нет, вначале он был для большинства достаточно непонятен, а когда уж прославился… славу все признают, все хотят приобщиться к понимающим…

– Он там еще «сезанистов» уделал, ну знаешь, была в Москве такая группа…

– Ну да, соперников надо уничтожать…

23.1. Прочитал по наводке Озрика беседу Гольдштейна с Гробманом, «Три жертвы» называется. Главная тема: как разыграть «биографическую партию», попросту: как прославиться. Гольдштейн предлагает глубоко отрефлектированное «оправдание тщеславию»: XX столетие явило яркие образы артистов, акцентировавших свои усилия на зарабатывании успеха и приписывавших этой деятельности художественное содержание . Но Гробману жалкий лепет оправданья не нужен, он откровенен и нагл, как ребенок: слава « осознается лишь в том случае, если принадлежит кому-то другому ». То есть жажда славы – функция зависти. Честно. А вот еще признание: Меня слава интересует лишь постольку, поскольку к обладателю ее прислушиваются, а так – не дозвонишься, не достучишься . Что верно, то верно. Сами по себе слава и деньги – херня, но они придают твоему голосу силу, вот в чем их смысл . Но зачем тебе «сила голоса»? О чем поведать собираешься? Оказывается – для борьбы с пошлостью: Миром правит пошлость, хочется выкрикнуть против нее резкие слова . Гольдштейн тут же ловит его за хвост

– Что вы подразумеваете под пошлостью?

– Это стремление к благополучию и комфорту любой ценой, это невыносимо раздутые репутации…

Так-так, подходим к опровержению авторитетов, к главному стимулу жизни – зависти. Гольдштейн продолжает допрос.

– Будем называть имена?

– Безмерно преувеличенной фигурой был Иосиф Бродский, сумевший найти путь к уму и сердцу среднего стихотворца, среднего инженера, а раз он такой великий русский поэт, то и Запад, нуждавшийся в заполнении соответствующей ниши, короновал его премией, тем более что и там он, в переводе на латинские буквы, идеально отвечал вкусам усредненного доктора и профессора.

Гольдштейн однако решительно встает на защиту Бродского.

– Очевидный факт, что он нашел этот путь к коллективному сердцу, подтверждает как раз незаурядную крупность фигуры Бродского.

Тут в «разговоре» явный обрыв, видимо, при последующем согласовании они ответ Гробмана убрали. И дальше разговор перескакивает уже на «технологию» славы в области художественного творчества: выставки, кураторы, всякого рода «оценщики» – это малоинтересно. Но по ходу дела Миша пытается опустить «конкурентов»: Лимонова ( на Западе Эдик не жил, он обитал на самом низу этого мира , и пусть, мол, не строит из себя эксперта), Сезанна ( Ну что такое Сезанн? ).

Затем Миша начинает вещать о смысле жизни и искусства:

« У человека, во-первых, должно быть несколько близких людей, ради которых он готов в любую секунду умереть… Во-вторых, он должен обладать чем-то, во имя чего он готов воевать, взяв винтовку и отправившись добровольцем на фронт. Этим чем-то будет культура. В-третьих, у человека должно быть то, на что он готов тратить свои тяжким трудом заработанные деньги. Перед нами три жертвы, определяющие смысл существования, и искусство оказывается важным для других, если художнику удается сделать зримой фундаментальную жертвенную составляющую его человеческого опыта .

«Жертвенная составляющая» – это верное направление мысли, но развитие оно не получило.

Мише мало быть художником, да еще и поэтом, хочется быть теоретиком, мудрецом, властителем дум. На худой конец просто властителем.

24.1.2000. От Ф: Я простыла и посижу пару дней дома. Ты давно не писал…

Посылаю цитатки из Кастанеды, удовольствие получила, переписывая.

Длинный набор цитат. О воинах ( Быть воином – это самый эффективный способ жить ), о смерти ( Мысль о смерти – единственное, что способно закалить наш дух ), о мире ( Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его тайну. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть – чудесной загадкой. )