Сергей Парахин: Красная роза. Документальная повесть

Те люди, что остались на месте том, и первые из тех – сыны Парахины – крестного целования царю русскому держались твердо. Порубежье держали крепко. С ворогами бились люто. Землю пахали истово.

Были после того в тех краях дела всякие. Были злые набеги татарские. Были походы ратные на ляхов. Были годы неурожайные, голодные. В иные годы лихие вовсе хлеба не сеяли. Был мор на люди. Был раскол церковный. Были кровавые бунты стрелецкие. Но жизнь продолжалась. Годы спустя на месте часовни памятной построили люди церковь все той же Святой Параскевы Великомученицы, а вокруг нее выросло село Парахино.

Со временем порубежье Государства Российского откатилось далеко на юг, ближе к Днепру и Днестру, к Дону и Кубани. Парахины, как и прочие служивые люди прежней засечной линии, отошли от службы ратной, приросли к хлебопашеству на черноземах жирных. Холопами собственными они так и не обзавелись толком. Тех, которые и были некогда, растеряли. Стали они поначалу зваться «детьми боярскими пустопоместными», затем именовались «однодворцами».

Спустя полвека, лета 7181 от сотворения мира (1672 год от Рождества Христова), царь Федор Алексеевич за отсутствием службы обложил однодворцев подворным тяжким налогом.

Спустя же еще полвека, в 1724 году от Рождества Христова, император Петр Алексеевич отнял у однодворцев прежде жалованную землю в казну да закрепостил их самих в государевы крестьяне. После они продавались, раздавались и дарились дворянству российскому монаршей державной милостью да монаршей хмельной прихотью.

Так Парахины из людей служивых и владетельных стали обыкновенными крепостными крестьянами.

Село Парахино и по сей день стоит в десяти верстах к северу от города Ливны, и в нем есть церковь Святой Параскевы Великомученицы. За четыреста последующих лет выходцы из села Парахино, сохранив свою фамилию, широко расселились на берегах реки Сосны и ее притоках – Ливенки, Любавши, Чернавы, в городах Ливны и Елец, в селах Успенье и Преображенье, в деревнях Оберец и Прилепы, в десяти, двадцати и более верстах от родной церкви.

Можно же ныне встретить Парахиных и по всей великой России – от моря Черного до моря Белого и от моря Балтийского до моря Охотского. Есть среди них люди служивые, люди ученые, есть землепашцы, есть мастера ремесленные, есть люди, прославленные на всю Русь, есть люди безвестные. Есть люди честные. А есть и лихоимцы, и душегубцы.

Весной 1880 года турецкими походами прославленный генерал Михаил Дмитриевич Скобелев в закаспийских песках штурмом взял последнюю туркменскую крепость Геок-Тепе. Русский солдат, сверкнув штыком, прочно встал на Кушке. Присоединение Средней Азии к Российской империи было завершено.

1 марта 1881 года в Петербурге народовольцами был убит Всероссийский Император Александр II – «Освободитель».

В распахнутой бобровой шубе, с обнаженной головой, раскинув руки, Александр Николаевич лежал на спине. Его красивые, карие, широко раскрытые очи неподвижно смотрели в ярко-синее мартовское небо. Там, где должны быть ноги, – кровавое месиво. Вокруг – грязный, после взрыва бомбы, снег, черно-красные пятна, лужи крови, битое стекло. Протяжно стонала раненая лошадь. Вдалеке раздавались свистки городовых. Куда-то галопом проскакал фельдъегерь. Вокруг суетились люди – конвой, прохожие. Накрыли чем-то лицо лежащего неподалеку кучера.

Александр любил жизнь. Морозную зиму. Медвежью охоту. Летнее разнотравье. Он любил свою семью, свой дом, свою Россию. Он был хорошим отцом. Он был не очень хорошим мужем. Он был русским царем.

Так завершилась эпоха Великих реформ. Россия вступала в эпоху внутриполитической реакции, в то же время – внешнего мира и экономического подъема.

Престол перешел к Александру III – «Миротворцу».

В 1889 году на международной конференции в Гааге он впервые озвучил концепцию всеобщего мира и разоружения.

Никому не известный Алеша Пешков босячил по Волжскому раздолью.

Кудрявый Володя Ульянов с ранцем на спине бегал по утрам в гимназию.

Безусый юнкер Антон Деникин под барабанный бой «тянул носок» на строевом плацу военного училища.

Британские джентльмены, придерживая ладонью котелок на голове, азартно осваивали новую игру «футбол». Они же – штыками и прикладами хладнокровно загоняли многодетные семьи африканских буров за колючую проволоку концентрационных лагерей.