Марина Рябоченко: Здравствуй, Тунис! Путевые заметки о стране, тунисцах и иных людях

Сидят около помоек коты. В Тунисе их очень много. Собак не видели ни разу – только слышали лай нашего сторожевого пса в отеле, которого выпускали из будки по ночам – а кошек встречали неоднократно. Они не похожи на московских дворовых котов. Тощие, на длинных ногах, с худыми мордами и часто запуганными и злыми глазами, они кучкуются на помойках, жмутся у дверей кафе и продуктовых лавок. Их не хочется погладить и вряд ли с ними можно подружиться – при твоем приближении кошки поднимают истошный крик.

Улицы Хаммамета бедны зеленью. На круговых перекрестках, как правило, клумбы: в середине пальма или ветвистый кактус, вокруг цветы, среди которых знакомая нам и любимая мною петунья. Вся растительность живет во дворах, за заборами. Но редкие деревья вдоль улиц все же есть. Акации аккуратно выбелены и подстрижены, шелковица растет пышно и раскидисто, роняя свои ягоды на тротуар и окрашивая его в черный цвет. Как же я соскучилась по этому вкусу, ни с чем не сравнимому и ни на что не похожему вкусу шелковичных ягод! Как я объедалась ими в детстве, пока жила на Украине. Для меня встреча с вами – это теплый привет с родины.

Центральная набережная начинается сразу от стен Медины. Длинная и широкая аллея, по обеим сторонам которой стоят стройный высокие пальмы. Медина – это старый город, исторический центр Хаммамета. Одной своей крепостной стеной он выходит к морю, справа – набережная, слева – мусульманское кладбище, строгость и покой которого не тревожат ни гудки автомобилей, ни крикливые голоса торговцев…

На мусульманские кладбища нельзя заходить иноверцам. Мы это узнали позже, из путеводителя, уже посетив это место. Единственным оправданием нашего поступка может быть только глубокое уважением к покою усопших. Здесь нет пышных и высоких надгробий, оград, лавочек и столиков около могил, венков и свеч. Здесь царят скромность и лаконичность. Могилы отделены друг от друга тонкой полоской сухой желтой земли, по которой можно пройти только одному. Надгробие – это каменный прямоугольник, украшенный керамической плиткой или просто камень в изголовье. На каждом – раскрытый Коран, на каменных страницах которого высечено имя усопшего. Если судить по датам, на этом кладбище хоронили и сто лет назад, и раньше, хоронят и сейчас.

Вплотную к кладбищу примыкает главная площадь в Хаммамете – большой фонтан посередине, много лавочек для отдыха. Бегают дети, отдыхают на скамейках их родители, тусуются туристы, торговцы предлагают жаренные орешки, лукум и халву… И то, и другое место, разделенные друг с другом лишь невысокой изгородью, ничуть не противоречат друг другу, они объединены одним словом – жизнь.

В низкорослости города взлетают вверх только минареты мечетей. Мечети редко имеют вокруг себя какое-то особое пространство, как правило они плотно зажаты с трех сторон жилыми домами. Пять раз в день из них раздается пение муэдзинов, приглашающих к молитве. Оно плывет над городом, приглушая шум улиц, его слышно везде и отовсюду…

Как будущий автомобилист, с первых минут в Тунисе зорко присматривалась к дорогам и к тому, что на них происходит. До глубины души поразило то, что в Хаммамете, одном из крупнейших городов страны, практически нет дорожных знаков. Увидела лишь три или четыре знака «лежащий полицейский», скорость 30 километров – против наших 20!

Нет дорожных знаков, нет пешеходных переходов и светофоров! Ни единого! Каждый раз, переходя дорогу, мы испытывали легкий стресс – нужно было выжидать несколько минут счастливого случая, когда, крепко схватившись за руки, можно было перебежать на противоположную сторону. Только в столице мы имели возможность перейти дорогу на пешеходном переходе, пользуясь подсказкой светофора. В остальных, посещенных нами городах, ситуация та же, что и в Хаммамете.

А движение весьма оживленное! Мчатся по дорогам автомобили разных марок, иные – довольно потрепанные и искореженные, жужжат мотоциклетки… Эти просто кошмарные создания и едут быстро, и издают страшный треск – каждая на свой лад.

На мотоциклетках рассекают дети, взрослые и старики. Водители ведут себя вольно – крутят головами по сторонам, приветственно машут руками туристкам, могут обменяться выкриками или даже поговорить со встречными водителями. Едут по одному, часто по двое, иногда – всей семьей: хозяин, ребенок, замыкает жена. Одной рукой держится за ребенка, другой прижимает к себе ящик или корзину с провизией.