Лидия Гончарова - Приличные люди. Небольшой роман

Митя вступился за Болта:

– Это ни о чём не говорит. В тот раз я был вместе с Болтом, когда он покупал карты, мы вместе с другого конца Москвы ехали. Наверно, продавец купленный. Кто-то ему краплёные колоды приносит.

Эмилия:

– И я легко могу вычислить – кто! Не Плютто, не ты, не Кронгауз, не я и не Болт. Так кто? Вот именно. А я подходила к этому продавцу. Припугнула его, что нажалуюсь. Так он твердит, что «не докажете», и говорит, баба приносит. Получается, что не Лохматый.

Кронгауз смеётся:

– Да ладно, Эмилия Карловна, не будьте наивной. Любую тётеньку попроси, она и отнесёт. Или врёт продавец, что это баба, но в чём он прав, так в том, что не докажем. Остаётся глазастый очкарик Плютто. На него вся надежда. Любой крап разглядит. Но мы отвлеклись, господа. Кого мы обсуждаем? Плютта. Я знаю его материальное положение. Безукоризненно. Семья на первом месте. У него тесть очень большая шишка. Я обратил внимание, Плютто всегда встаёт из-за стола после двух пуль. Не играет больше ни во что, даже в покер. Станет ли такой приличный человек плести паутину против верной подруги по картам? Ни-ког-да. Твоё слово Митрофан.

– Я знаю многое из жизни Плютта, помимо карт. Всегда очень порядочно себя ведёт. Ни зуб, ни руку не отдам, но, по-моему, это не он. Голосуем. Единогласно. Значит, сегодня одна пулька, после чего остаёмся на совещание.

– Нет, дорогой. Это будет подозрительно для остальных. Делаем так: Плютто обычно приходит в половине шестого, а Лохматый с Болтом ближе к семи. Плютто любит деберц из парных игр, тут ты, Крон, не в курсе. Они с Митенькой всегда сидят вдвоём и дуются в картишки, пока я уроки по-немецки даю, всё равно ничего не понимают. Давайте, ребята, совещаться будем за час до пульки. Ученица будет писать контрольную, а мы побеседуем.

Володя полюбопытствовал:

– А деньги за урок ученица заплатит?

Эмилия пожимает плечами:

– А как же? Я её ещё запугаю, скажу, что если плохо напишет, получит двойное задание к следующему уроку и заплатит вдвойне.

– Круто! – произнесли оба негодяя в унисон.

– Круче не бывает. А теперь пошли вон, делайте свои дела, и в половине шестого чтоб оба были здесь как штык!

«ТЕ ЖЕ И ДЯДЯ ПЕТЯ.»

Владимир Афанасьевич быстро вошёл в курс дела. Когда Митя открыл почту «ЭмКа», обнаружилось ещё одно письмо:

«Спасибо за ответ, думаю над доказательствами. Счастлив уже тем, что нашёл Вас.» И подпись: Александр Рубановский.

Митя сделал вывод:

– Он взял тайм аут. Ну что ж, нам это на руку. Мы пока определимся с командой и выявим подозреваемого. Плютто, ты хоть на момент веришь в эту историю?

– Ты удивишься, но я верю на пятьдесят процентов. Здесь возможно как одно, так и другое. Если Александр существует, это замечательно, но и не исключается наличие иллюзиониста. Я могу взять на себя прояснение этого вопроса.

Сегодня среда. Максимум к субботе мы будем знать, существует ли на свете человек по имени Алекс Рубановский. И если он, действительно, сам, без чьей-либо посторонней помощи вспомнил имена Карла и Эмилии Янсонс, мы сможем поздравить нашу дорогую хозяйку с обретением как минимум доброжелательно настроенного к ней человека, бывшего мужа и, возможно, небесполезных для неё родственников. Одиночество не так прекрасно, как иногда кажется некоторым семейным.

Я исчезну на пару-тройку дней, много дел, много работы, да и дело Эмилии требует приложения некоторой энергии. Мои подозрения совпадают с вашими. Вы подозреваете Лохматого. Я склонен с вами согласиться. Во всяком случае, отсекать его от подозреваемых и приглашать в команду нельзя ни в коем случае.

Эмилия уже проводила ученицу, написавшую контрольную быстро и правильно. Кронгауз посочувствовал:

– Эх, не удалось, Эмилия Карловна, взять двойную плату! Слишком хорошо учите, меньше стараться надо.

Эмилия прищурила глаза и с возмущением воскликнула:

– Так вот почему такой плохой клей у нас продают! Это такие, как Кронгауз, плохо стараются. Не смогла в ванной полочку приклеить, через два дня свалилась, и поганые пятна на красивом кафеле остались. Твоя работа, признавайся? Смотри, лишу тебя права нести мой гроб!

Негр вскочил, кланяется в пояс:

– Исправлю, клянусь, всё исправлю, немецким клеем переклею, а пятна от старого сотру, незаметно будет. Не я его изобретал, мой пока ещё в процессе, хороший будет, обещаю стараться. А гроб я ваш всё равно не смогу нести, старенький буду. Только не сердитесь, только простите глупого.