Василий Гурковский - Когда уходишь – не оставляй зло людям

Иван взял билет в купейный вагон до Орска, перекантовался на вокзале до прихода поезда, а затем отправился в далекий и незнакомый Орск.

Пока ждал поезд, подготовил небольшое письмо Галине, диспетчеру автохозяйства, где он работал, с просьбой, чтобы она написала заявление от его имени об увольнении по семейным обстоятельствам. И пусть попросит потом его трудовую книжку и, если дадут, просто хранит её, пока он не заберет. Причитающиеся ему какие-то расчетные деньги – пусть возьмет себе, в порядке поощрения за беспокойство. Главное, чтобы на работе знали, что он уехал по срочной причине, а не сбежал куда-то, и, что он благодарит всех за все, а её, Галю, в первую очередь. Руководство автохозяйства знало об дружеских отношениях Галины с Иваном и поверит ей на слово, тем более она может показать его письмо-просьбу.

Ивана с Галей давно связывала добрая теплая дружба. Был бы Иван более открытый и поуверенней в себе, – они бы давно были бы вместе. Но «детдомовский сиротский синдром» одиночества и неопределенности, так и не дал ему решимости сделать буквально последний и решительный шаг к их сближению. Об этом он будет жалеть всю жизнь, но ничего исправить так и не сможет.

Письмо он хотел опустить в почтовый ящик на вокзале, адрес на конверте был Галин, домашний, Иван знал его хорошо, а писать на автохозяйство было нельзя. Так он думал сделать, но письмо так и не отправил, а порвал его на мелкие части и выбросил. Нельзя – так нельзя, и раз я исчез, пропал для всех, – пусть так и будет. И не надо навлекать беду на других людей, ни в чем не виноватых. Пусть все считают, что меня больше нет, а там, – посмотрим, – думал Иван, покидая город Харьков.

Уже к вечеру, поезд, вместе с Иваном, покинул пределы Украины. Пересекли Дон, Хопер. Иван любовался просторами великой страны, восхищался её красотами, даже при такой ненастной погоде.

Мимо мелькали города, села, большие и малые станции. Пересекли Харьковскую, Белгородскую, Воронежскую области, зацепили краем Сталинградскую.

Где-то сутки двигались под дождем, то мелким, – то сильным. Небо темной непроницаемой шапкой висело над землей. А для Ивана, все эти мелькающие в окне вагона, как на экране в кино, мокрые серые картины, были приятны и близки. Уже не так волновала неизвестность, он верил, что везде живут люди, наши люди, значит, и он сумеет там жить. Потому что сам был одним из них. Никогда никому не делал зла, добросовестно работал и всегда по-дружески относился к тем, кто находился рядом, где бы это ни было. Посмотрим.

На второй день путешествия погодная ситуация резко изменилась. Когда Иван проснулся, – в купе было необычно светло, даже непривычно как-то. Выглянул в окно, а там сказочная красота – покрытые мохнатым инеем деревья и кустарники, так ярко блестели на солнце, что было больно смотреть. Инеем была покрыта вся земля, трава и все вокруг. Когда подъезжали к Волге, – иней сменился снежным покровом, а за Саратовом, – уже вовсю, царствовала русская зима. От Саратова до Орска, оставалось ехать еще около тысячи километров, и около суток по времени, но зима уже не уходила, только укреплялась в своих правах. Сидя в теплом купе, Иван любовался снежной экзотикой, не испытывая особого волнения за то, что будет дальше. Пошли бескрайние саратовские, уральские, потом оренбургские степи. Он видел в окно, как работают на улице люди, ездят тракторы, машины, запряженные лошадьми, – большие и малые сани, как весело вьются дымки над крышами домов. Значит у них все нормально. Живут люди.

Дважды переехали легендарную реку Урал, проехали Оренбург, дальше пошли южные отроги Уральских гор, по краю которых, в долине бежала река Урал, а вдоль неё, немного выше, слева – по ходу на восток, – шла железная дорога.

Конечно, Иван слышал, что Урал – это всесоюзная кузница, это тяжелая промышленность и т. д. Но, когда они проезжали город Новотроицк, мимо Орско – Халиловского металлургического комбината, с его огромными доменными печами, разными вспомогательными цехами, где все дымилось, шипело, стучало и парило, где над всей территорией и за её пределами, небо было покрыто разноцветными облаками, убеленными пылью от цементного комбината-гиганта, – он не понял, он почувствовал, что такое настоящая металлургическая промышленность, и промышленность вообще. Стеклотарный завод, при котором он работал – тоже промышленное предприятие, но после того, что он увидел здесь, даже со стороны, у него понятие о «промышленности» здорово изменилось. Он был просто поражен всем увиденным. Хотя, если честно – все, что он увидел, – больше ошеломило его, напугало, чем заинтересовало. Это было не его направление, и он сюда никогда не придет. Это понятно.