Валерий Ильичев - Тайна «Семи грехов»

Хвост не сомневался, что и Дым, легко согласившись на перемирие, тоже обдумывает новые шаги к его ликвидации. И не ошибался.

Расхаживая по кабинету, Дым, злобно матерясь, давал волю своей ярости:

– Вы пара отмороженных придурков! Завалили у спортзала какого-то качка-одиночку! А мне докладываете, что Хвоста больше нет. Я только что с ним разговаривал. Он явно мне звонил не из преисподней! К тому же у покойников с чувством юмора плоховато. А Хвост назвал вас тупыми лохами. Правильно назвал!

– Так что же делать?

– Исправлять ошибку. Чего вскочил, Зев? Не прямо же сейчас ты собрался ехать Хвоста мочить! Теперь придется ждать другого удобного момента. Пока отдыхайте, а то вы очень утомились от собственной дурости!

Выйдя из офиса, Зев и Сера сели в машину:

– Отвези нас в кабак, Кит. Надо с горя напиться.

– А что случилось?

– Ошибка в объекте вышла. В темноте у спортзала мы не Хвоста шлепнули, а какого-то лысого «качка», внешне с ним схожего.

– И что теперь?

– Задание осталось прежним. Только выполнить его будет труднее.

– А как же тот мужик, у спортзала?

– Это ты о чем? Да, какое нам дело до этого чудака, оказавшегося не в том месте и не в то время?! Спишем его в графу «издержки» и забудем. Давай, гони: в горле уже пересохло и стресс снять надо!

Кит резко набрал скорость:

«Ну и сволочи: убили ни в чем не повинного человека и хоть бы что! Так и меня когда-нибудь спишут как отработанный материал. Но я не жертвенный баран, чтобы безропотно ждать, когда мне перережут горло! Сегодня же сообщу моему куратору из МУРа Кондратову об убийстве у спортзала. Пусть решает, что с этими бандитами делать».

Телефонный звонок, раздавшийся поздно вечером в кабинете Кондратова, застал его уже в дверях. Услышав просьбу Кита о встрече, немедленно согласился. Ему удалось завербовать этого агента, защитив от ответственности за драку в ресторане. Встретились, как обычно, в тихом Денежном переулке.

Сбивчиво рассказывая об убийстве возле спортзала, Кит недоумевал, почему у опера такой спокойный вид. И сыщик попытался его успокоить.

– Чего ты так разволновался! Тебе ничего не грозит: в крайнем случае, пройдешь по мокрому делу свидетелем. На допросах скажешь, что не знал, зачем тебя эти отморозки отрядили к спортзалу ехать. Спрос с тебя невелик.

– А вы Зева и Серу сегодня брать будете или до завтра подождете?

– Мы их пока трогать не будем. Вот если бы они реально Хвоста замочили, тогда другое дело. А пока пусть эти гориллы на воле погуляют. Нам важнее до Дыма и Хвоста добраться.

– А как же тот мужик, у спортзала застреленный?

– Выбрось из головы! Ему теперь все равно, когда мы его обидчиков повяжем: завтра или через месяц. Пусть пока подождет ради высоких государственных интересов.

Кит был разочарован:

«Этот опер, как и бандиты, легко списал убитого мужика в графу «издержки». Для него расстрел случайного прохожего лишь досадное препятствие к уничтожению бандитов руками их противников. В случае необходимости он так же хладнокровно и от меня откажется».

Словно угадав невеселые мысли агента, Кондратов дружески хлопнул Кита по плечу:

– Ты чего пригорюнился? Думаешь, я бездушный, злой человек? Ты не прав! Посуди сам: надолго ли хватит мента из убойного отдела, если он будет за каждого жмурика переживать? А за себя не волнуйся: ты мне нужен, и я буду беречь тебя как зеница ока.

Заверение сыщика не успокоило Кита, и он поспешно уехал от места их тайной встречи.

А Кондратов, спускаясь по длинному эскалатору метро, тщеславно думал:

«Я угадал, когда отмазал этого бывшего десантника от «хулиганки». Он сумел внедриться в группировку Дыма и добыть интересную информацию! Жаль, что выбор у него невелик: либо братва изобличит и кончит, либо мы сами его посадим, если нарушит закон».

И Кондратов невольно вздохнул. Занятый мыслями о тяжелой доле сыщика, он не замечал двух странных субъектов, спускающихся вслед за ним по эскалатору. Высокий в длинном габардиновом плаще господин, поблескивая старомодным пенсне, наклонившись к низенькому бородатому субъекту в тирольской зеленой шляпе с пером, весело вопрошал:

– Тебе, Себ, понравилось выражение киллера: списать жертву в графу «издержки»?

– А что в нем привлекательного?

– Неужели непонятно? Ты только представь: дети отправляют родителей в дом престарелых, правители создают все условия для вымирания пенсионеров, а военные посылают тысячи молодых парней под пули. И миллионы несчастных легко вписываются в графу «издержки». Согласись, Себ, столь удобную формулировку трудно придумать!