Андрей Шаргородский - Цирроз совести (сборник)

Радость, с которой восприняли эту новость в бункере Гитлера, вскоре улетучилась. Этот день принёс в Берлин две новости: хорошую и плохую. Плохой стала новость о падении Вены.

Гитлер почернел, и его невозможно было узнать. Он понял, что это всё! Три дня он не мог прийти в себя и окружающие думали, что он лишился рассудка. Так думали почти все. Кроме Бормана.

Вернувшись из бункера, Борман целые сутки не выходил из своего кабинета. Подчинённые не успевали выполнять поручения. Приходили и уходили военные и гражданские люди, с которыми он проводил часовые беседы. В три часа ночи он поднял трубку телефона.

– Борман!

– Да, я вас слушаю, партайгеноссе! – отозвался на том конце Мюллер.

– Генрих! Мы с вами завтра должны быть у Гитлера в одиннадцать часов.

– Утра?

– Да! Но перед этим мы должны с вами переговорить. Помните нашу скамейку у озера?

– Конечно! – сказал Мюллер, улыбаясь, и понял: случилось что-то из ряда вон выходящее. Никогда раньше он не боялся встречаться с ним в кабинете. Назначение встречи в парке говорило только об одном – разговор имеет особую важность и не может стать известным третьим лицам. – Я буду там в…

– Девять пятьдесят!

Трубку положили, и у Мюллера сползла улыбка с лица. Об этом разговор через час узнает Гиммлер и только одно обстоятельство может спасти его от последующих вопросов. Это обстоятельство – встреча с Гитлером.

«Всё очень плохо, – подумал Мюллер, – потому что всё идёт к развязке, – он посмотрел на свой диван, – ложиться бессмысленно, поэтому на всякий случай нужно привести в порядок бумаги».

Утренняя прохлада, исходящая от озера, слегка взбодрила его. Борман опаздывал. Опытный глаз разведчика выхватил из окружающего ландшафта две фигуры с метлами. «Не очень-то у них получается изображать из себя дворников», – подумал он и тут же услышал шаги.

– Хайль, – Мюллер вытянулся насколько мог в струнку.

– Доброе утро! У нас мало времени, поэтому сразу к делу!

– Разрешите заметить, но за нами слежка! И это не мои люди!

– Не важно! Главное, что они ничего не услышат. Итак! Гитлер поручил мне разработать план операции «Феникс». Я её разработал, и фюрер её утвердил. Теперь дело за вами!

– Да! Только я…

– Только вы теперь третий, кто знает об этом. И любая просочившаяся информация об этой операции будет означать только одно…

– Я понимаю! – ответил Мюллер, и у него засосало под ложечкой.

– Хорошо! Гитлер вам доверяет. Я с ним согласен!

– Спасибо за доверие!

Борман внимательно посмотрел на него и продолжил.

– Обстоятельства складываются таким образом, что победитель в этой войне уже известен. И как вы сами понимаете, это не мы! Фюрер понимает это и не снимает с себя ответственности. Но в данной ситуации было бы очень глупо пустить себе пулю в лоб, зная что это ничего не изменит. Сдаваться русским Гитлер не будет, так как понимает, что его тело, болтающееся на верёвке – тоже не лучший выход. Остаётся только одно.

Борман остановился и опять посмотрел пристально на Мюллера.

– Что бы вы придумали в данной ситуации, Генрих?

– Я думаю, что вы придумали намного лучше, чем я могу предложить! – неуклюже попытался выкрутиться Мюллер, и ему стало стыдно за эту неловкость. – Простите! Учитывая то, что мне известно, я бы предпочёл уйти, чтобы вернуться!

– Да! Именно это и имеется в виду. Вам хватило одного названия операции, что бы проанализировав ситуацию, выдать правильное решение. Я думаю, мы в вас не ошиблись!

Детали будем обговаривать сейчас и здесь. У фюрера будут совсем другие фразы и ни малейшего намёка на то, что мы сейчас с вами придумаем.

– Понятно!

– Ваша задача – подобрать исполнителей на каждом этапе операции, обеспечить им красивую легенду и мотивацию. Главное, чтобы потом не осталось ни малейшего следа. Все участники, кроме нас с вами, должны быть уничтожены.

«Как-то не очень уверенно он произнёс выражение «нас с вами», – мелькнуло в голове у Мюллера, – или показалось?»

– Уходит сначала он, потом вы, а потом я!

«Хоть так!» – опять промелькнуло у Мюллера.

– А теперь слушайте детали!

Борман оглянулся и перешёл на полушёпот.

Дворники, которые старательно мели аллеи незаметно старались наблюдать за ними в маленькие бинокли.

«Пытаются читать по губам! – понял он, и немного встал левее, чтобы заслонить лицо Бормана. – Вот так лучше!»

Весь последующий разговор он больше не отвлекался на тех, кто за ними следил, а только внимательно слушал и удивлялся тому, как всё это здорово было придумано.