– Я не знаю, что вы тут для меня приготовили, поэтому я не могу быть с вами также откровенным, как и вы со мной!
– Курт! Бросьте валять дурака! Всё вы прекрасно понимаете! И ваше исчезновение из Винницы и таинственная смерть под Кенигсбергом! Вас, как и меня, хоронят и воскрешают чуть ли не каждый год. А мы с вами сидим и рассуждаем о какой-то Виннице. Давайте лучше вспомним о хорошем!
– О том, как вы меня из Мюнхена привезли в Швейцарию в багажнике? Столько лет прошло, а старые методы гестапо до сих пор на вооружении у ваших людей!
– Курт! Вы же разведчик и понимаете, что если бы я хотел просто избавиться от хвоста, то достаточно было метра капроновой верёвки и вас бы уже давно отпевали на родине.
– Я понимаю это! Так же как понимаю, что мы сейчас вспоминаем прошлое, чтобы подумать о будущем. Ведь так?
– Да! Вы абсолютно правы! Слишком сложно мне стало жить на этом свете. Все разведки мира охотятся за мной. Не дают нормально видеться с семьёй.
– Кстати, как ваша любимая Элизабет?
– Говоря слово «кстати», я бы вас просил, Курт, применять его по назначению, а не просто так, чтобы показать свою осведомлённость. Вы же не хотите мне устроить свидание с дочерью?
– Извините, герр Мюллер, я не хочу! Но могу!
– И как?
– У нас есть двойник вашей Элизабет! Вернее женщина как две капли воды похожая на вашу дочь! Остальное, как вы понимаете – дело техники!
– Вы всё-таки не русский разведчик! Вы просто настоящий еврей! Не прошло и часа нашей беседы, а вы уже торгуетесь! Причём ещё даже не зная в чём ваша выгода!
– Если я вернусь живым в Израиль без Мюллера, то меня ожидает прогнозируемое отстранение от дел и скромная пенсия! Если я вернусь в Россию без Мюллера, то меня ждёт лагерь, так как шумиха вокруг последних событий уже расползлась по миру.
– Я вам больше скажу! Если вы вообще вернётесь, то за вашу жизнь уже никто не даст и ломаного гроша!
– Почему?
– Да потому, что вы не можете выйти отсюда неперевербованным. Причём перевербовка должна быть с такими тузами на руках, которые уже никто никогда не побьет!
– А мой джокер в виде двойника вашей дочери?
– Это не джокер, Курт! Это ваша единственная козырная карта, которую могут перебить другие игроки.
– Тогда я совсем не понимаю смысла нашей беседы! Для чего-то же тогда я вам нужен?
– Вы правы, Курт! Я вас притащил сюда не просто так! Но вы не думайте, что старик Мюллер хочет вам рассказать о тайнах золота Третьего Рейха, или передать свой архив. Нет! Тут другое!
– Что же у вас может быть такого, что может заинтересовать меня?
– Понимаете, Курт! Я уже в том возрасте, когда невольно думаешь о скором конце. Перебирая в памяти всё, что я натворил на этой земле, я вспомнил, что не выполнил одно своё обещание, которое дал в спешке. И я хочу, чтобы именно вы помогли мне его выполнить.
– Что же это за обещание? Если вы хотите, чтобы я вам помог, то сообщите, хотя бы для начала, кому вы его дали?
– Что за обещание я вам расскажу позже! А вот кому я его дал, мне представлялось, что вы догадались!
– Ума не приложу! Так кому же?
Мюллер внимательно посмотрел на собеседника и как-то буднично, с безразличием ответил:
– Гитлеру! Кому же ещё!
Глава вторая. Пригород Вены. 13 апреля 1945 года
Кровавый восход солнца 13 апреля 1945 года не предвещал ничего хорошего. В шесть утра весь личный состав второго штрафного батальона, приданный Второму Украинскому Фронту, был поднят по тревоге в пять утра. Приказ личному составу был зачитан в пять тридцать. Батальону предстояло произвести зачистку районов в пригороде Вены.
После кровавых боёв 6–12 апреля, когда половина личного состава погибло, все мечтали о передышке. Однако чтобы не рисковать основными частями, командование фронта решило пустить впереди регулярных частей штрафбат. Так, на всякий случай. Потери штрафных батальонов можно было не показывать в основных сводках, поэтому командование решило не рисковать.
Андрей уже ничему не удивлялся. После повторного ареста и долгих допросов, у него не осталось в душе ничего, кроме желания выжить и увидать свою семью. Как и в прошлый раз его опять обвиняли в измене Родине. Только теперь добавилась формулировка «умышленный переход на сторону врага». Закончилось всё опять штрафбатом. Многие красноармейцы, воюющие с ним, были убиты. Некоторым повезло и они, после ранений, были реабилитированы. Ему удавалось выжить. Но за всё время боёв его ни разу не ранили. Вокруг лилась кровь, а у него никогда не было ни царапины. Даже во время уличных боёв в Вене, где погиб каждый второй, а раненых не успевали отвозить в медсанбаты – он оставался цел и невредим.
Читать дальше